Капелька жизни. Книга вторая. Татьяна Михайловна Дульцева

маленький медвежонок шел по тропинке в обнимку с любимым бочонком меда. Он довольно улыбался своим мыслям. Сегодня дед наполнил бочонок свежайшим луговым медом. Он пах так чудесно, что рот Бори сам собой растягивался в счастливую улыбку до ушей. Что может быть лучше меда? Медвежонок так замечтался о любимом лакомстве, что не обратил внимания на шуршание веток и листьев за спиной.

      – Ой! – Боря кувырком полетел в овраг вместе со своим бочонком. Толчок в спину сбил его с ног, а природная неуклюжесть довершила дело. Кувырок, второй, третий… И медвежонок лежит на дне оврага среди обломков в липкой медовой луже. Непонимающе облизнув перемазанный медом нос, Боря оглядел обломки.

      – Мой мед! – прошептал медвежонок. – Я разбил бочонок! – и он горько заплакал.

      Из кустов наверху оврага раздалось злорадное хихиканье. Трин удовлетворенно потер лапы, оскалившись. Колька с Тимкой радостно переглянулись: «Дай пять!» – и кабанчик стукнул копытцем по протянутой лапе.

      – Уходим! – мгновенно перестав улыбаться шепнул росомаха. – Сюда идут.

      ***

      –Кто-то плачет? – Дин тревожно дёрнул черным ушком и остановился посреди ромашковой поляны.

      Яра тут же замерла на месте, а убежавшая вперед Мила, примчавшись, прижалась к ней. Все прислушивались к лесным звукам с беспокойством.

      – Кажется, Боря… – лисенок тряхнул головой и бросился сквозь кусты.

      Рикки с Жужей тревожно переглянувшись, рванули следом.

      – За ними! – скомандовала Яра. И они с пумой устремились за малышами.

      Резко затормозив всеми четырьмя лапами на самом краю, лисенок выдохнул: «Боря, ты как там оказался?»

      Сзади, не успев остановиться вовремя, в него врезался Рикки.

      – Ой! – лисенок, качнувшись, начал съезжать в овраг. Мощная серая лапа дернула его наверх, и он полетел вверх тормашками в кусты, из которых только что выскочил: «Ой!»

      – Кажется, это место такое, где все говорят одно и тоже – подумал Боря, пытаясь понять, что за суматоха творится наверху.

      – Извини Дин, перестаралась, – смущенно пробормотала Яра, ставя лисенка на ноги и отряхивая его от листочков и веточек.

      Дин, очумело покрутив головой, пришел в себя. Что-то день у него сегодня какой-то… И тут он вспомнил: «Боря!» – и кинулся к краю оврага.

      Рикки уже бегал по кромке туда-сюда в волнении: «Ты как там оказался?»

      – Не знаааю, – протянул медвежонок. – Я шел домой. Дед мне налил полный бочонок меда. Свежего! Он такой пахууучий. И вдруг бах! И я уже здесь. И бочонок… Вот… – и он всхлипнул.

      Пчелка расстроенно кружилась над разлитым медом. Столько работы испорчено, как же так… Она тоже готова была заплакать.

      Мила с Ярой озадаченно переглянулись. А Дин сказал: «Давай, мы тебя вытащим!»

      – Дед тебе новый бочонок сделает, не плачь! – Рикки было очень жаль бедного Борю. Все в лесу знали, что медвежонок и бочонок меда – это одно целое, неразлучное, неделимое! Это как у Бори лапу оторвать, ну или ухо. Ужас просто!

      – Вытащите