В Одессу на майские. Ирина Буторина

перепуганная девушка.

      – Как зачем? Чтобы очистить улицы от либеральной слизи, как говорят единороссы в Думе. Погоди, потом расскажу, – на минуту задумавшись, Петя предложил, – идем. Если не удалось взять Зимний дворец в лоб, придется зайти с тыла. Видела, как матросы в семнадцатом Зимний брали?

      – Видела в каком– то старом кино и на картинке.

      – А я брал, но потом взяли меня, – беспечно болтал Петька.

      – Как это взяли? – округлились глаза у подружки.

      – Да так, ударили пару раз дубинкой по спине, взяли под руки и повели в автозак, – не без гордости ответил ей парень.

      – И что? – пресекающимся от волнения голосом спросила девушка.

      – Да ничего, привезли в участок, рассказали, как надо любить Родину. Я задавал много вопросов, и меня, как политически грамотного, отпустили. Еще и руку на прощание пожали. Приходите к нам еще, говорят, товарищ Шкодин, больно вы понятливый. Может быть, и другим подадите положительный пример.

      – Врешь ты все, – неуверенно сказала Ира. – Сознайся, врешь или нет?

      – Конечно! Или нет, – ответил Петька, когда они уже поворачивали на Дворцовую.

      – Ты что, мне не веришь? – посмотрел он на нее большими круглыми глазами. – Или, может быть, трусишь?

      – Нет, не трушу. Просто ты так говоришь, что не знаешь, верить тебе или нет. Как– то несерьезно.

      – А глаза какие в этот момент?

      – Большие и глупые, – рассмеялась девушка и пошла в сторону стоявшей на площади толпы.

      – А вот грубить старшим по званию нельзя! – догнал ее приятель и, обняв за плечи, привлек к себе и, запрокинув ее головку, поцеловал.

      – Нашли, придурки, где целоваться! Другого места нет? – услыхали они голос, доносившийся из шеренги Омоновцев, стоящих вдоль стен здания Генерального штаба, – Если на митинг, то проходите дальше, а лучше, идите, целуйтесь вон, возле Петра, там все молодожены целуются.

      Строгий дядька в полном облачении Омоновца, похожий на офицера, махнул резиновой дубинкой в сторону Исаакиевского собора.

      – Тут одни педерасты собрались, нечего вам – мальцам – возле них делать, – решил растолковать он свое предложение.

      – А можно, мы все же посмотрим, что там такое? – невинным голосом произнес Петька

      – Иди, если тебе жизнь не дорога, но девчонку оставь. Ребёнок она совсем, вон какие глазищи, чуть чего, и слезы побегут.

      – Ничего и не побегут, – дернула плечом Ириша и потянула друга за собой, – мы пойдем, хорошо?

      – Идите– идите, раз мозгов нет, но уж не обижайтесь! – буркнул им вслед омоновец.

      Митингующих у Александрийского столпа собралось довольно много. Люди стояли с просветленными лицами, сжимая в руках: кто белые флаги, кто бечевки с привязанными на них белыми шарами. Некоторые были с самодельными транспарантами, на которых корявыми буквами было выведено: «За честные выборы», «Долой ЕР!», «Чуров – обманщик», «Путина долой!» Почти у всех на груди были приколоты бантики из белых лент.

      – Почему