В Одессу на майские. Ирина Буторина

ничего не ощутила, только неудобство, от того, что к тебе прикасается губами совсем другой человек. Сейчас она буквально утонула в этом новом ощущении, стараясь продлить его как можно дольше. Они целовались всю дорогу до ее дома, расположенного в одном из спальных районов города, целовались в подъезде, пока она не услыхала, что где-то наверху хлопнула дверь, и мамин перепуганный голос сказал, по всей видимости, отцу:

      – Иди, ищи, уже первый час, а ее нет!

      Оторвавшись от друга, Ира бросилась к лифту и судорожно нажала кнопку своего этажа.

      Она долго не спала, вспоминая этот вечер, и, засыпая, поняла, что влюбилась. На следующий день Петя примчался к ней на переменке.

      – Ириска, после занятий идем на Дворцовую площадь, я с работы отпросился, – выдохнул Петя.

      – Зачем, – удивилась девушка, – погулять?

      – Нет, надо белоленточников поддержать. По всей стране митинги!

      – Каких белоленточников? – удивилась Ириша.

      – Ты не знаешь? Ну, темнота! Ладно, по дороге расскажу, идешь или нет? – посмотрел он на нее своим строгим взглядом. По тому, как уменьшился Петькин глаз, Ира поняла, что он отказа не примет.

      – Пойду, – ответила она, – а родителям скажу, что задерживаюсь на консультациях.

      Ирины родители были совершенно аполитичные люди. Отец – бизнесмен, имеющий небольшой частный бизнес, и мать – домохозяйка, бросившая инженерную профессию, когда в доме появился достаток. О политике дома никто никогда не говорил. Отец – человек легкий, смотрел обычно спортивные передачи и канал СТС, заливаясь хохотом над шутками «Уральских Пельменей». Мама днем смотрела сериалы, готовя обед, а вечером ботала с подружками по телефону. Нет, они, конечно, были просвещенными людьми: любили театры, выставки, с детства таскали дочку по всяким вернисажам и историческим местам Питера. Два раза в год они выезжали за границу: один раз в круиз и второй – на какое-нибудь европейское взморье. Однако, когда речь заходила о политике, родители скучнели и отвечали интересующимся:

      – Мы вне политики!

      В Ирининой девчачьей группе тоже никто не говорил о событиях в стране. Да, конечно, все знали, что скоро выборы, что опять президентом станет Путин, но мнения по этому поводу никакого не имели, да и никто его и не спрашивал. Выборы, и выборы. Иринино время выбирать еще не пришло, да и зачем? Все же, как говорил папа, уже решено и без нас. Это она и поведала другу, когда они ехали в шумном метро.

      – Так, придется проводить с тобой политзанятия, – обнял он девушку. – Я, например, с детства человек политизированный. Меня папа к этому приучил, постоянно дома политинформации устраивал. Правда теперь наши взгляды разошлись, он красный и критикует власть слева, а я либерал и критикую власть справа. Папан, понятно, по Союзу скучает. Он в 91-ом, когда Союз рухнул, уже капитаном был, даже во время ГКЧП на танках в Москву входил.

      – Ничего себе! И это он в Белый дом стрелял? – ужаснулась Ира.

      – Ой, как же все запущено! – простонал Петя. – Белый дом расстреливали в 93-ем, а в 91-м ГКЧП