Мирай Тойота рассказывает о своем конце. Brangusis

неловкую ситуацию, – то это очень сильно усложняет мне задачу. Это женщина?

      – Нет! – хором отозвались трое юных японцев.

      – Ну, слава богу, это хотя бы мужчина. Он традиционной сексуальной ориентации?

      – О боже! Да, старший братик Мирай!

      – Он симпатичный?

      – Это, конечно, дело вкуса, но нет.

      – Он… – Мирай стиснул зубы, боясь задать этот вопрос. – Жив?..

      – Не-а.

      – Ну блин, спасибо! Загадать в мой День рождения человека, которого уже нет в живых! Постойте! Вы проболтались, что это известная в Японии личность! Это какая-то историческая персоналия?

      – Ну-у-у, можно и так сказать…

      – Это император?

      – Нет.

      – Военачальник?

      – Нет.

      – Самурай?

      – Нет.

      – Это поэт! Мацуо Басё!

      – Нет.

      Мерзкие дети издевались над бедным Мираем добрые сорок минут. Он даже близко не подобрался к тому, что они загадали, и уткнулся лбом в согнутые локти.

      – А-а-а! Я больше этого не выдержу! У меня уже мозг кипит! Я сдаюсь!

      – Ну ладно, посмотри.

      Мирай снял листок со своего лба и прочитал:

      – Киитиро Тоёда. Кто это?

      – Основатель автомобилестроительной корпорации Тойота, балда!

      – Ах, вы маленькие пакости! – захохотал Мирай. – Теперь поиграем в мою игру! Ты тоже, – он забылся и снова хапнул Курта за запястье. На этот раз тот лишь легонько вздрогнул и замер.

      – Что за игра? – спросил Курт на одном дыхании.

      – Сиритори.

      – А как в нее играть?

      – Я называю любое слово, а ты придумываешь новое, которое начинается на тот же слог, на который заканчивается мое. Называешь мое слово, потом называешь свое, затем мелкий повторяет оба слова и называет свое, которое начинается так же, как заканчивается твое. Потом Ки повторяет три слова и называет свое, которое начинается так же, как заканчивается слово мелкого. А потом Гин-тян…

      – Мы поняли, поняли! – замахали руками дети.

      – Тогда начинаем. Чашка.

      – Чашка, – повторил Курт. – Какао.

      – Чашка, какао, – повторил Акума. – Облако.

      – Чашка, какао, облако, – повторил Кицуне. – Колесо.

      – Чашка, какао, облако, колесо, – повторил Гин. – Собака.

      – Чашка, какао, облако, колесо, собака, – зашел на второй круг Мирай, поочередно тыча своим элегантным пальцем в того, кому принадлежало слово. – Карамель.

      – Чашка, какао, облако, колесо… – Курт замолчал и в панике вытаращил глаза. – Со… со… Что-то на со…

      – Ну? – Мирай приложил ладони к голове и помахал ими, наивно полагая, что это очень похоже на собачьи уши.

      – Сооооо… Заяц?..

      Все захохотали.

      – Да нет же, собака, – поправил Мирай.

      – Так нечестно! – возмутился Курт. – Я еще мало японских слов знаю!

      – Вот заодно и подучишь. Все, заново!

      Курт снова принял вызов и в отместку начал загадывать англицизмы, которыми активно