Моя чужая женщина. Ольга Викторовна Дашкова

Слишком много будет соблазна у врагов, не хочется давать им рычаги давления на себя.

      Мне хватило недавних разборок Немца и Соболя, один из которых всадил пулю в лоб, а я потом подчищал концы. Да и эти два деятеля сегодня, Шумилов с ТТ, тоже у них там все непросто. На фига мне эта головная боль? И так хватает, кому мозг выносить.

      – Сейчас пописаешь в баночку, а потом поедем к твоему парню.

      – Это зачем?

      В глазах легкий испуг, спина прямая, губы чуть приоткрыты.

      – Затем, что я так хочу.

      Снова меняется в лице, морщится, опускает голову, прячась за волнистыми волосами. Не нравлюсь я ей, чувствую, что не нравлюсь, но у нас это, рыжая, взаимно. Но стало обидно. Неужели я такой старый, что не могу понравиться молодой девушке? Просто так, не за положение, статус и деньги? Что вообще за мысли лезут в голову, вроде трезвый!

      – А ты всегда получаешь то, что хочешь? Так? Любую прихоть, любой каприз, любую девочку, да? А может, и мальчика?

      В глазах ненависть, лицо стало еще бледнее, кусает сухие губы, двигается ближе, прожигает взглядом. Да что с ней не так? Может, правда она наркоманка, сидит на какой синтетике, сейчас ее столько, что не разберешь.

      – Да, я именно такой, девочка. И пока ты в моем городе, ты будешь делать то, что скажу тебя я.

      – А если нет?

      – Была в общей камере?

      Нехорошая ухмылка. Закрывает лицо руками, падает на стол и начинает смеяться. А у меня нехорошее предчувствие, натерпелся я с ней.

      Может, отпустить? Пусть катится на все четыре стороны. С ней будет много проблем.

      Вот именно тогда это было бы единственным правильным решением, но Покровский не ищет легких путей и не отступает от задуманного.

      Дурак.

      Глава 3

      Арина

      – Миш, ты пальчики ее снял?

      – Да, Тихон Ильич. К утру информация будет.

      – Хорошо, скажешь начальнику, пусть все скинет мне.

      Значит, Тихон Ильич – как пафосно, но ему идет. В отделении многолюдно, идем по узким коридорам, время – ночь, а в таких местах всегда кипит жизнь. Сука, аж воротит, из-за одного гондона ненавижу всех ментов, вместе взятых.

      – Пошли, чего застыла?

      В холле у дежурки смотрю на двух бомжей, им хорошо, они спят, главное, чтоб было тепло, а где – неважно.

      – Митрофанов, твою мать, уведи их в камеру, воняет, дышать нечем.

      Какой-то мужчина с усталым лицом кричит в открытую дверь, ему отвечают, что там не место и трогать бомжей никто до утра не собирается. Господи, как же весело, так бы и осталась здесь. Шутка.

      – Мы едем писать? Я могу и тут, мне нетрудно, если уже тебе так приспичило.

      – Слушай, рыжая, ты чего мне все время тыкаешь? Незаметно, что я старше тебя?

      – О, пардон. Господин, как вас? Тихон Ильич? Или можно просто барин?

      – И зачем я с тобой связываюсь?

      – И правда – зачем? Ах да, я же проститутка и барыга наркотой. Сама совсем свое призвание забыла.

      Стоим в дверях отделения, этот Тихон Ильич еще выше и крупнее, чем когда сидел, точно викинг,