Когда не все дома. Мария Владимировна Болдина

что только у постели инсультника поняла, что папа для неё значил.

      Ольга не совсем понимала, зачем ей всё это рассказывают, почему именно сегодня, а не пять лет назад или двадцать лет спустя? Очень не хотелось обижать сестру, но вот эти «Любовь и голуби» на новый лад показались ей совершенно лишними, и остался на сердце неприятный осадок, этот осадок замутил, загрязнил светлую и спокойную, кристально прозрачную память о родителях. И она не удержалась, проворчала едко и обиженно:

      – Зачем ты мне вот это всё? Лучше бы и не знать.

      – А затем, что надо уметь прощать и беречь того, кто рядом.

      Ольга с сомнением покачала головой:

      – Я прощать не готова, – жёстко заявила она.

      – Ничегошеньки ты не поняла! – вспылила Сашка. – Это ты! Ты должна попросить прощения.

      – За что!? – возмутилась Ольга.

      А в следующую секунду её озарило:

      – Тебя Волжины попросили со мной поговорить? – Ольга презрительно сощурила глаза.

      – Зря я начала этот разговор, всё без толку…

      – Значит Волжины! Но мама-то тут при чём! – продолжала Ольга обличительным тоном.

      Старшая сестра решительно поднялась, выплеснула в раковину вино из бокалов, убрала тарелки, зло бросила:

      – Иди спать. Диван твой застелен, полотенце возьмёшь в шкафу, пижама на подушке.

      Ольга молча прошла в комнату, которая в этом доме, сколько она себя помнила, числилась за ней и хлопнула дверью, не сильно, но так, чтобы Сашка прочувствовала всё, что думает сестра о сегодняшнем вечере.

      После тревожного разговора не спалось.

      Блудного сына и лже-внука возвращают в семью

      Волжины принимали дорогого гостя. Шаркала по окнам снежной крошкой первая в этом году метель, но в доме было тепло натоплено, тихо, празднично. Внук спал крепко и долго, а как проснулся, его решено было накормить.

      На столе в нарядных тарелках дымилась жареная курица с картофельным пюре. В пюре Катерина всегда щедро добавляла масла, презирая все современные традиции обезжиривания. Поэтому сладкий сливочный аромат щекотал ноздри. А ещё пахло пирогами и вишнёвым компотом. И как только все уселись за стол, в дверь позвонили. Николай младший сидел на руках у Николая старшего, и Катя пошла открывать.

      Двое в форме махнули перед ней корочками и сразу прошагали на кухню. Катерина испуганно охнула, схватилась рукой за сердце, потом за косяк, чтобы удержаться на ногах, потому что в этот момент в дом ввалились и чуть не сшибли её ещё двое в штатском, нет, даже трое: мрачный парень в куртке с буквами МЧС и запыхавшаяся девушка с заплаканными глазами и маленькой девочкой на руках. А внук-Коленька вдруг соскочил с колен деда и с визгом кинулся эмчеэснику на шею:

      – Папочка приехал! – потом обернулся к молодой женщине с ребёнком и с укоризной заявил, – а ты говорила, что папа сегодня дежурит.

      Онемевшая от потрясения Катерина отцепилась от дверного проёма, по стеночке дошла до стола и осторожно присела