Закончен школьный роман. Эльвира Смелик

щеку обожгло жаром его дыхания.

      – Я тоже ждал. Пойдем! – он потянул ее к машине. – Пойдем.

      Бывают же в жизни такие бесконечно безмятежные, счастливые минуты, когда время и пространство теряют смысл, когда совершенно забываешь о существовании реального мира и даже мысли не допускаешь о возвращении в его рассчитанный, размеренный, угнетающий ритм. Ника лежала в объятиях Дениса, блаженно улыбалась, полуприкрыв глаза, и вдруг вспомнила…

      Она внезапно встрепенулась, Денис вздрогнул от неожиданности, вскочила.

      – Сколько времени? Мне уже пора!

      Денис сладко потянулся, не обращая внимания на ее метания.

      – Ты меня отвезешь?

      – Если ты меня как следует попросишь, – он довольно и самоуверенно подставил губы.

      Ника рассердилась.

      – Хорошо! Доеду на автобусе.

      – Да что с тобой? – Денис нехотя сел.

      – Меня же дома ждут! Денис! – Ника отчаянно взмахнула руками.

      Почему она сердится? Потому, что с того момента, когда воскликнула: «Мне пора!», не была до конца искренна и честна, ссылаясь на время и волнение родителей.

      – Не представляю, как твои предки согласились на твои ночные выступления!

      Ника перестала суетиться, застыла на месте, пытаясь собраться с мыслями.

      – Они, конечно, не в восторге.

      – А от чего они в восторге? – обиженно возопил Денис. – От меня они тоже не в восторге.

      – Зато я в восторге. Тебе мало?

      На прощание Ника чмокнула Дениса в щеку, что он воспринял с благосклонной, всепрощающей улыбкой, выбралась из машины и, подняв глаза, посмотрела на ярко освещенные окна своей квартиры.

      Было не так уж поздно, точнее, совсем и не поздно. Во всех окнах горел свет. Похоже и мама, и папа, и даже Лада сейчас дома. Может, сразу сказать родителям про выступление во вторник? И что потом Денис подбросит ее. Они, действительно, не в восторге ни от того, ни от другого. Конечно, Денис Нике не пара, слишком большая разница в возрасте. Что можно ожидать девчонке от взрослого, испорченного мужика? А насчет выступлений…

      Ника помнит, как объясняла:

      – Это обыкновенная работа, как и все остальные.

      Отец, молча сидевший с начала разговора, вдруг невозмутимо высказался:

      – Некоторые и проституцию считают обыкновенной работой.

      – Папа! Как ты можешь? Неужели ты думаешь, что я…

      – Конечно, нет! – спокойно выслушал Никины возмущенные вопли отец. – Ты считаешь, для тебя так уж необходимо целую ночь скакать под похотливыми, пьяными взглядами?

      Мама обеспокоено глянула на Нику, думая, что та сейчас разозлится и рассвирепеет от негодования. Но дочь сдержанно посмотрела на отца.

      – Пап! Я между прочим там не на тумбе стою и полуголым задом верчу. Я на сцене танцую. Нормальные постановочные танцы. А остальные для меня только зрители. И не более того. К тому же, мне обычно некогда замечать, какие у них взгляды. Я не могу ждать, когда меня пригласят в Большой театр. Да меня никогда и не пригласят, я не балерина. Меня вообще никуда не пригласят, если я всю жизнь буду танцевать