Фото на память. Наталья Никольская

его мысль.

      – Погоди, – Валентина Андреевна сняла трубку, – Вершинина слушает.

      – Это фирма «Кайзер»? – голос немолодого мужчины на том конце провода явно принадлежал человеку, привыкшему повелевать, но сейчас в нем сквозила некоторая неуверенность.

      – Вы не ошиблись, – Вершинина выпустила тонкую струйку дыма и постучала указательным пальцем по сигарете, стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу, – с кем имею честь?

      – Я вам обязательно представлюсь, – замялся мужчина, – но только при личной встрече, у меня к вам конфиденциальное дело, и я бы не хотел, чтобы о нашей встрече кто-нибудь узнал.

      – Как вы это себе представляете?

      – Могу я приехать к вам домой?

      – Домой? – Вершинина искренне удивилась такому предложению, – вы что шутите?

      – Мне не до шуток, Валентина Андреевна, скажите согласны вы или нет? – собеседник начинал проявлять нетерпение.

      – Если у вас нет другого варианта… – что-то говорило Вершининой, что абонент действительно говорит серьезно.

      – Тогда не будем откладывать нашу встречу, – мужчина вздохнул с облегчением, – назовите время, когда я могу к вам подъехать. Разумеется, ваше время будет оплачено, независимо от результата нашего разговора.

      – Ну, это само собой, – Вершинина задумалась, – восемь часов вас устроит?

      – Устроит, если вы не можете раньше, – согласился абонент.

      – Тогда запишите адрес.

      – Спасибо, я знаю.

      – Вот как, – в голосе Вершининой появился металл, – тогда до встречи.

      Она положила трубку и, сделав еще одну затяжку, смяла сигарету в пепельнице. Мамедов с интересом поглядывал на начальницу, но не произносил ни слова, ожидая, когда она сама что-нибудь скажет. Не дождавшись, он все-таки спросил:

      – Очередной клиент?

      – Может быть… – туманно ответила Валентина Андреевна.

* * *

      – Черт бы побрал этот холод! – Болдырев встал из-за стола, на котором размещался пульт и, подойдя к радиатору, склонился над ним, простерев руки над своим горячим «другом».

      – Да уж, тебе не позавидуешь! – поддел Толкушкин излишне теплолюбивого, по дружному мнению коллег, Болдырева.

      – Помалкивай, писатель хренов! – огрызнулся тот.

      – Вадим, – обратился Толкушкин к Маркелову, – тебе не кажется, что наш друг Сергей сегодня слишком агрессивен?

      – Оно понятно и даже, я бы сказал, извинительно. – Поправив очки на переносице, Маркелов улыбнулся. – Вспомни, как все мы тут нервничали, когда на улице было плюс восемнадцать, а в дежурке стояла «болдыревская осень».

      – Ну, вы, интеллигенты гребаные, все вам хиханьки да хаханьки! Жара, жара, – пищали. Ан вот и холод. Я как чувствовал, домой радиатор не унес. Небось когда с улицы прибегаете – сразу к нему – греться. Хотя по нынешней Антарктиде не мешало бы иметь здесь парочку таких.

      – И еще тройку каминов, – ехидно заметил Толкушкин.

      – А что? – ухмыльнулся Болдырев.

      – Действительно, – подхватил