За свой счет. Светлана Гершанова

то часто бывает:

      – Где купить вашу книжку?

      – Нигде. У неё больше не будет книг, – ответил за меня Витя, мой муж.

      – Почему? – не понял тот.

      – Потому что книги стихов сейчас выпускаются только за свой счёт, а это невероятно дорого.

      – Сколько? – кратко спросил этот человек.

      Муж посмотрел в потолок и назвал астрономическую для нас в девяносто втором году цифру:

      – Пятьсот тысяч.

      – Вот моя визитка. Договоритесь с издательством и позвоните мне, куда перечислить.

      Мы обошли несколько издательств, но нашли – небольшое, правда, где книгу обещали выпустить за пятьсот тысяч рублей. Такое счастье!

      У меня появилась Её Величество Надежда, и я села за рукопись.

      Сначала раз в неделю, потом раз в месяц Витя звонил в издательство.

      – Ну, что будем делать? Счёт они выслали ещё в прошлом квартале. Не могли же деньги пропасть!

      – Давай позвоним прямо ему.

      Оказалось, не проходили тогда рублёвые переводы из Казахстана в Москву. Не получилось.

      Но рукопись начала собираться с левой стороны стола, стихи складывались сначала в стопку, потом в папку…

      На последнем заседании секции поэзии Союза писателей в повестке дня был один вопрос – как выжить в новых условиях.

      Серьёзные люди один за другим утверждали с трибуны – никак. Всё рушилось, никто больше в отделах поэзии солидных государственных издательств не составлял планов выпуска поэтических сборников. Никто из поэтов, даже известных, не мог быть уверенным, что книжка выйдет. Издатели станут выпускать только книги массового спроса – детективы и любовные романы. Действительно, как выжить поэтам в этих новых условиях? Мне рассказывали в Литфонде, пришёл к ним один пятидесятилетний поэт и сказал:

      – Если вы не будете мне помогать, я повешусь на этой вашей хрустальной люстре…

      Но для меня, варяга, условия не были новыми. Книжки выходили редко, и сам факт их выхода требовал таких душевных сил, что на радость их уже не оставалось. Только первая была исключением, только она одна.

      «Я знаю, как выжить в новых условиях», – написала я в записке в президиум. Долго не давали слова – что может знать молодая неизвестная поэтесса, когда мэтры только разводят руками. Под занавес выпустили всё же, наверно, решили – пусть народ посмеётся!

      Моя формула была проста, слишком проста для этой рафинированной аудитории. Но никто не смеялся.

      – Знаете, главное, выбросить из головы, что литература обязана вас кормить, несмотря ни на что. Нужно самим зарабатывать деньги любым доступным порядочному человеку способом, и на выпуск своих книг тоже.

      Я была уверена, выжить можно только так. Не отказывалась ни от каких заработков, продавала книги на предприятиях, распространяла билеты на ёлки. Как в сказке – ела ржаные пирожки из встречной печки, кислые яблочки у встречной яблоньки…

      И чудо свершилось! Когда я продала шесть тысяч билетов на ёлку в «Известия», мне в награду подарили миллион на книжку!

      Мне! Миллион! На книжку! Мы бросились искать издательство, где за миллион могли выпустить книжку, пусть в мягком переплёте и на серой бумаге. У меня так давно не выходили книжки!

      Деньги дали не сразу, а когда дали наконец, миллиона уже не хватало.

      Шёл девяносто третий год. Книжка стихов была готова, но ещё раньше была готова повесть о любви, очень хотелось издать и её.

      Книжки были словно заколдованы, мне называли в издательстве стоимость выпуска, и я начинала зарабатывать необходимые деньги, добавляя всё к тому же волшебному миллиону. Но за это время цена вырастала, как гора: идёшь к ней, идёшь, вот она, рукой подать, а дойти не можешь.

      И тут – щёлк! Опять случилось чудо. Валя Толкунова, которая пела довольно много песен на мои стихи, вернулась с гастролей в Израиль. И меня пригласили туда.

      Меня! На гастроли! В Израиль!

      Моё знакомство с заграницей ограничивалось Болгарией. Первый раз было приглашение – месяц сказки, об этом надо писать отдельно.

      Во второй раз я попала в Болгарию благодаря очередному чуду. Впрочем, всё хорошее происходит со мной только таким образом. Можно биться, барахтаться, выбиваться из сил, и всё впустую. И вдруг – щёлк! Я еду в Болгарию. На фестиваль «Обеч» – «любовь» в переводе на русский язык.

      Симпатичный молодой человек в иностранной комиссии Союза писателей недоумённо разводит руками:

      – Мы подали большой список, всех повычёркивали, вас почему-то оставили.

      – Я ведь переводила болгарских поэтов.

      На каждом вечере представляют делегацию Союза писателей – секретарь Союза, ещё секретарь, председатель Бюро пропаганды Белоруссии, главный редактор журнала из Армении, ещё один главный редактор и поэтесса.

      По законам жанра в сборных концертах самых известных исполнителей оставляют на заключение, на коду, как говорят музыканты.

      По