Смерть домохозяйки. Наталья Никольская

тот, видать, трубку швырнул, и она – в слезы. Я у двери стоял, но в комнату не вошел. Сделал вид, что ничего не слышал. День рождения прошел хорошо, весело было… – Козлов потупил глаза.

      – Но потом вы все-таки ей сказали?

      – Сказал. Она – мне в ноги, каяться, просить прощение. Говорит, что сама его бросила. Ведь сказал-то я ей о том, что мне все известно, месяц спустя. Я проверил – она действительно с ним перестала встречаться. Она ему деньги давала, а он их со своими дружками да подружками тратил. Он ведь несколько раз звонил. Я сам к телефону подходил. Говорю: чтоб я тебя, мразь, больше никогда не слышал и не видел! А если ты мне еще раз на дороге попадешься, башку сверну! – Козлов нервно кашлянул.

      – Можно воды? – спросил он.

      – Алискер, там сок в холодильнике, достань, пожалуйста, – обратилась я к Мамедову.

      – Тут два пакета, – Алискер нырнул головой в холодильник, – яблочный или ананасовый?

      Я вопросительно посмотрела на Козлова.

      – Яблочный.

      – Пожалуйста, – Алискер поставил перед Козловым высокий стакан с соком, – а вам, Валентина Андреевна?

      – А мне, Алискер, лучше кофейку сделай. Может, и Дмитрий Степанович ко мне присоединится? – я улыбнулась Козлову.

      – Он потом, как она мне рассказывала, ее донимал, по телефону звонил, когда я был на работе, – продолжал Козлов, мелкими глотками прихлебывая сок, – а один раз домой к нам приперся. Я в то время в командировке был. Она его вытолкала взашей…

      – Понятно, – протянула я, – как его зовут?

      – Чернышов Александр.

      – Вы знаете его адрес?

      – Да. Поинтересовался на всякий случай. Революционная, шесть, квартира четыре.

      Я посмотрела на Алискера, впрочем, могла бы этого не делать, он аккуратно все стенографировал.

      – Это был ее последний любовник? – спросила было я, но сразу же поняла, что ошиблась, последним был тот, в гостиничном номере, – я хотела сказать, предпоследний?

      – Да, после него у нас с Юлей все вроде бы снова наладилось. А потом появился этот…

      – Вы его знаете?

      – Нет, просто я почувствовал, что у Юли новое увлечение. Я всегда это чувствовал. Не знаю, как это объяснить, просто она становилась немного другой, не такой, как обычно. Может быть, более резкой, что ли…

      – Дмитрий Степанович, – я посмотрела на него с прохладцей, – если вы, как говорите, все знали, зачем вы затеяли слежку за вашей женой?

      Козлов провел ладонью по голове назад, приглаживая редкие волосы.

      – Я, наверное, не смогу вам точно этого объяснить, – пожал он плечами, – захотелось посмотреть на своего соперника, хотя я и знал, что Юля не бросит меня, не знаю, понятно ли я говорю?

      – Вполне. Вы кого-нибудь подозреваете в ее убийстве?

      – У нее не было врагов, – немного помолчав, ответил он, потом добавил: – во всяком случае, таких, о которых бы я знал.

      – А друзья, друзей у нее было много?

      – Знакомых было много. Она постоянно ходила на разные концерты, выставки. Иногда