Желтые обои, Женландия и другие истории. Шарлотта Перкинс Гилман

мы пригласили маму и Нелли с детьми погостить у нас неделю.

      Конечно, я ничего не делала. Теперь домом занимается Дженни.

      Но я все равно очень устала.

      Джон говорит, что если мое выздоровление не пойдет быстрее, то осенью он отправит меня к Вейру Митчеллу.

      Ехать туда совсем не хочется. Моя подруга однажды попала в его лечебницу, она рассказывала, что он такой же, как Джон и мой брат, только еще въедливее!

      К тому же отправляться так далеко – это сплошные хлопоты.

      Мне кажется, что ни к чему не стоит прикладывать руки, и от безделья я становлюсь ужасно капризной и ворчливой.

      Плачу по пустякам, причем все время.

      Конечно, я сдерживаюсь, когда рядом Джон или кто-то еще, но наедине с собой даю волю слезам.

      А одна я теперь почти всегда. Джон очень часто пропадает в городе у тяжелобольных, а Дженни чрезвычайно добра и оставляет меня по первой просьбе.

      Я немного гуляю в парке или прохаживаюсь по живописной дороге, сижу на веранде под кустами роз и подолгу лежу на кровати.

      Несмотря на страшные обои, комната нравится мне все больше и больше. А возможно, как раз из-за них.

      Как глубоко они проникли в мое сознание!

      Я лежу на огромной неподъемной кровати – похоже, она прибита к полу – и часами разглядываю узор. Уверяю вас, это занятие не хуже гимнастики. Начинаю я, скажем, вон с того угла, где к обоям не притрагивались, и в тысячный раз твержу себе, что все-таки прослежу бессмысленный орнамент до некой завершающей точки.

      Я мало знакома с принципами композиции, однако знаю, что рисунок этот составлен без опоры на правила расхождения лучей, на методы чередования, повтора, симметрии или на что-то еще, о чем я слышала.

      Узор, конечно же, повторяется в каждой из полос, но и только.

      Если посмотреть с одной стороны, каждая полоса тянется сама по себе. Замысловатые изгибы и завитушки – в псевдо-романском стиле, сдобренном белой горячкой – уходят вверх и вниз безвкусно расставленными столбиками.

      Однако с другого ракурса они соединяются по диагонали, и растянутые контуры разбегаются пологими косыми волнами, ударяя по глазам, словно подхлестнутые прибоем густые водоросли.

      Весь узор вытянут и горизонтально, по крайней мере так кажется, и я до изнеможения пытаюсь определить порядок его движения в этом направлении.

      Для оклейки фриза использовали горизонтальную полосу, и это дивным образом лишь усиливает путаницу и неразбериху.

      В одном конце комнаты обои почти не тронуты, и вот там, когда гаснет отраженный свет, и закатное солнце впивается в стену, я почти явственно вижу свечение: нескончаемые причудливые фигуры вырисовываются вокруг центральной точки, а затем стремительно разбегаются в стороны и гаснут.

      Я очень устала вглядываться. Думаю, нужно вздремнуть.

      Сама не знаю, зачем все это писать.

      Мне не хочется об этом писать.

      И сил, похоже, нет.

      К тому же я знаю, что Джон сочтет это абсурдом. Но я должна как-то выражать чувства