Смерть в театре «Дельфин». Найо Марш

предложил хозяин и бросил на Перегрина торопливый взгляд. – Вы, наверное, удивляетесь, что я оказался в театре. Речь идет о сносе здания и постройке на его месте нового. Эту идею я давно обдумываю и хотел освежить память. В агентстве моему человеку сказали, что в здании находитесь вы. – Мистер Кондусис сунул пальцы в карман жилетки, и Перегрин увидел свою собственную карточку. Она выглядела крайне убогой.

      – Вы… вы собираетесь снести театр? – спросил Перегрин, поразившись фальшивой бодрости собственного голоса. Он сделал глоток рома – очень крепкого.

      – И вас это не устраивает, – заметил мистер Кондусис – не вопросительным, а утвердительным тоном. – Есть у вас какие-то соображения, помимо общего интереса к подобным зданиям?

      Если бы Перегрин был трезв и одет в собственную одежду, он, возможно, пробормотал бы что-то невнятное и поспешил покинуть дом мистера Кондусиса, прервав всяческие контакты с владельцем. Однако сейчас Перегрин был выдернут из привычной среды и привычной одежды. Он возбужденно заговорил. Говорил о «Дельфине», о том, как он выглядел после того, как мистер Адольф Руби славно его украсил. Описал, каким он представлял театр до падения в колодец: чистый, сияющий светом люстр, полный, теплый, жужжащий и ожидающий. Заявил, что этот театр – последний в своем роде, с такой большой сценой, что там можно осуществлять крупные постановки.

      Перегрин уже забыл и о мистере Кондусисе, и о том, что не стоит пить много рома. Он говорил увлеченно и самозабвенно.

      – Только представьте себе! Сезон шекспировских комедий! Представьте «Бесплодные усилия» на этой сцене. Может, получится достать баржу – да, «Серый дельфин», – и люди будут добираться на спектакль по воде. А перед началом представления мы поднимем флаг с ужасно умным дельфином. И все будем делать быстро и легко, элегантно и… О! – воскликнул Перегрин. – И чтобы дух захватывало, да так, как не бывает ни с одним другим драматургом.

      Перегрин расхаживал по библиотеке мистера Кондусиса. Смотрел, не видя, на ручной выделки корешки коллекционных изданий, на картину, которую с изумлением вспоминал впоследствии. Размахивал руками. Возбужденно кричал.

      – Ничего подобного не было в Лондоне с тех пор, как Бербедж перенес первый театр из Шордича в Саутворк. – Перегрин заметил свой бокал и залпом осушил его. – И это не пустые фантазии, учтите. Не завираки. Господи, нет! Но и не пародия. Просто хороший театр, делающий то, что ему положено. Причем делающий не по каким-то чертовым методам, системам и тенденциям – или что там еще. Учтите.

      – Вы снова про Шекспира? – раздался голос мистера Кондусиса. – Я правильно понимаю?

      – Ну разумеется, про него! – Перегрин вдруг вспомнил о присутствии мистера Кондусиса. – О боже! – сказал он.

      – Что-то случилось?

      – Боюсь, я немного перебрал, сэр. Не то чтобы перебрал, но чересчур раскрепостился. Мне ужасно жаль. Наверное, пора уходить, а все, что вы мне так любезно одолжили, я обязательно верну. Верну как можно быстрее, само собой. Так что прошу…

      – Чем вы занимаетесь в театре?

      – Я ставлю спектакли. И написал