Холивар. Слушая Таю

платной основе, – будто извиняющимся тоном сказала она и наконец обвела нас всех взглядом.

      – В требованиях к кандидату есть некоторые ограничения… так что кому будет интересно, можете остаться сейчас, я расскажу более подробно, – она опять выдержала мхатовскую паузу, а потом продолжила:

      – Коллеги, на этом у меня все. Сейчас можете подойти к Анне Николаевне, за трудовыми книжками и бланками с расчетом.

      Все присутствующие остались на своих местах. И из собратов по несчастью тут же превратились в голодных волков-одиночек, готовых наброситься на соседа и загрызть его до смерти.

      Немного подождав, Замдира удивленно спросила:

      – Что, все хотят участвовать? Предложение действительно необычное и, даже я бы сказала, трудновыполнимое.

      Ни один из присутствующих даже ухом не повел. У меня была только неподъемная ипотека, у всех других семьи, дети, кредиты, ипотеки и оплаченные путевки на лето в олинклюзивское зарубежье. Сдаваться без боя никто не собирался.

      – Хорошо, тогда, коллеги, дайте мне пару минут, я принесу документы для ознакомления, – с этими словами Замдира встала и уже без той уверенности, с которой недавно входила в кабинет, направилась к двери.

      В комнате повисло напряженное молчание.

      – Анечка сказала, чтобы… – начал было завхоз.

      Но ответ «Да слышали!», сказанный почти в унисон, прервал его неудавшуюся попытку смутить конкурентов.

      Больше никто высказываться не пытался.

      Замдира вернулась, держа в руках несколько белых конвертов и лист бумаги.

      – Коллеги, предлагаю обсудить условия с каждым по отдельности, чтобы не было лишних вопросов. Останьтесь кто-нибудь один, а остальные, подождите, пожалуйста, в коридоре.

      Все, естественно, остались сидеть на своих местах.

      – Блин, детский сад какой-то, – тихо сказала я и, резко встав из-за стола, направилась к выходу. Тут же за мной последовали креативный директор и завхоз, три оставшихся претендента даже не посмотрели в нашу сторону.

      Это были работники типографии, они, сколько я их помню, всегда и везде появлялись втроем.

      – Эмма, Максим, вы понимаете, у меня же двое детей, – начал свою оправдательную речь завхоз, когда мы уже сидели в коридоре. – Мне сейчас где работу искать? Вы видели, что в стране творится? Жена не работает, дети – школьники еще. Вы же понимаете, что я на любое предложение сейчас согласен, лишь бы платили.

      – Петр Васильевич, да что вы нас-то убеждаете, – ответил креативный директор, – не мы ж выбираем.

      – Да я понимаю, но, может… если вам предложат, вы… обо мне вспомните.

      – А вдруг там на всех мест хватит, – неуверенно добавила я.

      – Ну дай бог, чтоб на всех, а то у меня ж, понимаете, двое школьников-пацанов, мне как их… – он не договорил, в этот момент открылась дверь. С задумчивым видом и с конвертами в руках из кабинета вышла троица наших «коллег».

      Пройдя мимо нас и не сказав ни слова, они пошли по коридору молча,