Ирка Хортица и компания. Брачный сезон. Илона Волынская

ты же не считаешь меня эгоистичным, бесполезным змеишкой?

      Драконица долго смотрела на него – узкий золотой зрачок в ее глазах то расширялся, то сужался – и наконец прошипела:

      – Счшшшитаю! – и захохотала при виде его ошарашенной физиономии.

      – Почему? – приседая от поднятого ее хохотом ветра, заорал он.

      – А как ты думал? Одно-единственное доброе дело сделал, мешок мух подарил… и все? Все забылось? Думал, да?

      По выражению его лица было понятно – да, думал.

      – А напрасссно! – с написанным на морде явным удовлетворением, ответила она. – С чего бы вдруг?

      – Мои болотники меня бесполезным не считают. – пробурчал он.

      – Вот ссс них и сспрашивай! – отрезала она. – А ко мне… больше не приходи. Змееныш…

      Стук мотора стал громче, и узкий челнок с сидящим за рулем астемом, ткнулся в заболоченный берег. Тат повернулся и побежал к челноку: быстрее, быстрее, едва касаясь вязкой жижи… длинный прыжок, челнок качнулся – и вот же дает задний ход, и ползет обратно, вглубь болота.

      – Эй! Вождь Лизун! – набрав в грудь воздуха, прогудела драконица. – Лет через двадцать… когда разбогатеешь… прославишься… помиришься с родней… хотя для этого тебе понадобится самое меньшее Ирий спасти… пару раз… Так вот тогда… тоже не приходи!

      Напряженно застывший на носу челнока Татльзвум покачнулся, едва не кувыркнувшись в воду, и сложив ладони рупором, проорал в ответ:

      – Почему?

      – Потому что я взрослая женщина! Старая даже! И не собираюсь… тешить подростковые амбиции змейчиков!

      Челнок пошел на разворот – заложил круг по черной воде…

      – Двадцать? – проорал Татльзвум Ка Рийо. – Ты недооцениваешь меня, кирия Криза! Я приду через пять! И… я хорошо отношусь к старушкам!

      Черная жижа вскипела и челнок умчался прочь. Скоро и стрекот мотора пропал в наползшем тумане.

      Драконица фыркнула, по-гусиному захлопала крыльями… и поднявшись, полетела на пики Змеевых гор, мерно тлеющих на горизонте пламенем вулканов. Сейчас надо найти хорошую теплую скалу – и наконец-то выспаться. Потом разобраться с подарками и… чем Ермунганд не шутит, когда Шешу спит? И впрямь подумать: если разорванные нервные волокна отрезают оборот в дракона, то… вдруг их можно срастить обратно? С этой мазью на мухах, например… Глядишь, и получится? Лет за пять…

      Зимняя свадьба

      – Какие же они… какие… – прошептала девушка, и не найдя должных слов, восторженно засмеялась.

      Шествие пестрой рекой текло по мостовой меж берегами тротуаров.

      «Кентаврогусары» – на талии одетых в гусарские мундиры и кивера усачей держался каркас «коня». От галунов и блесток на мундире слепило глаза, плюмаж на кивере был такой пышный, точно целому страусу хвост выдрали. Закрепленный у гусара на бедрах синий атласный конь тряс гривой пестрых лент, гордо задирал плюшевую башку, будто становясь на дыбы, присаживался перед хорошенькими зрительницами, словно предлагая