Богиня. Дара Преображенская

что близкие не понимали её. Но я запомнила её слова. Она говорила: «Женщина – не раба, чтобы быть наказанной за своё несовершенство».

      Инстинктивно я поцеловала медальон, будто найдя в облике своей бабушки одну из своих союзниц.

      – Марджина, – сказала мама, – Поверь, девочка, я не хотела наказывать тебя, но быть женщиной с сильным характером – огромный подвиг, который не каждой по плечам. Да и потом, Мадина-апа имеет огромное влияние в Бухаре, и нам скоро нужно выбирать для тебя жениха.

      – Но, мама, я не хочу замуж, – возразила я.

      – Увы, доченька, здесь никто не спросит тебя о твоих желаниях. Здесь всё подчинено традициям, и для твоего же блага я хочу, чтобы ты соблюдала их.

      Я с силой сжала в кулаке чётки.

      – Сейчас Секхет принесёт чаю с халвой, и ты с Лейлой и Сулеймой пойдёшь на рынок.

      Сулейма была одной из служанкой в нашем доме.

      – Это будет маленькой компенсацией за то, что ты перенесла вчера. Я хочу, чтобы ты выбрала себе украшения для будущей свадьбы.

      Чай был очень горячим, он буквально обжигал, но я любила халву, поэтому не могла отказаться от угощения. И потом, я была очень голодна.

      Мама ласково погладила меня по голове, а мне очень хотелось, чтобы она обняла меня и приложила к своей груди, в которой билось материнское сердце. В тот день я впервые осознала место женщины и то, что мне придётся бороться за своё право быть свободной в этом жестоком мире.

      Зато потом меня ждала настоящая радость – море радости.

      Я до сих пор люблю бродить по восточным рынкам. Ты, словно, попадаешь в некую загадочную страну, где вот-вот откуда-нибудь вылезет джинн и, улыбнувшись, скажет тебе:

      – Загадай своё желание, о, луноликая красавица, и я – старый джинн, обязательно его исполню.

      Джиннов, конечно же, не было, хотя Карина рассказывала мне, будто она действительно видела джинна на рынке в Бухаре.

      – И какой же он был? – спросила я.

      – Точно такой же, каким описывается в «Тысяча и одной ночи», – говорила Карина.

      Тогда она просто таким образом хотела привлечь к себе внимание, но по своей душевной простоте я верила ей.

      Верила, потому что мне хотелось верить, ведь у меня было столько желаний, а джинны почему-то не возникали передо мной, чтобы исполнить их.

      – И ты загадала желание? – спросила я.

      Карина кивнула и почему-то смутилась.

      – И каково же было твоё желание? – не унималась я.

      – А ты никому не расскажешь?

      – Нет.

      Карина огляделась по сторонам, чтобы никто не мог слышать нас, затем она прошептала мне на ухо:

      – Чтобы Салим посмотрел на меня, когда я буду проходить мимо.

      Я знала, что Салим был сыном одного из приближённых к халифу – визиря Ибрагима Каади. Мне он не нравился из-за своего высокомерия.

      Часто я видела его сквозь прорези в парандже на празднествах на дворцовой площади или в то время, когда он вместе со слугами проезжал на конях по улицам Бухары или во время шествий.

      В таких