Зоя 2: Америка. Александра Леонидовна Пугачевская

Как мы отсюда уедем? У нас здесь вся жизнь, друзья, связи, всё здесь, в Москве. А на голом месте как мы будем?

      – В Америке это не нужно. Там люди честные, они зарабатывают трудом, а не через взятки, – твердила Зоина мама.

      – Ну это мы ещё посмотрим. Американцы разные бывают.

      – Вот увидишь. И ради Зоечки, ведь как она тут будет жить? Ведь она же не как мы, она же гуманитарий, – тут Зоина мама переходила на шёпот, чтобы дочь не услышала.

      После нескольких месяцев таких разговоров Зоин папа согласился подать документы на эмиграцию в США. Родители через знакомых каких-то знакомых получили специальную бумажку под названием «вызов», а потом ещё один, который пришёл совсем случайно, и Зоина мама утверждала, что теперь-то им точно надо ехать, потому что два вызова – это неслыханно, и это явно перст судьбы. Теперь только требовалось доказать, что их преследовали из-за еврейского происхождения Зоиного папы, потому что так нужно было для получения «статуса беженца».

      Зоя никогда раньше не слышала о том, что у неё есть еврейские предки.

      – Мам, мы разве евреи? – спросила однажды Зоя, когда родители в очередной раз обсуждали «статус беженца» и очередь в посольство. Мама и папа переглянулись.

      – Наполовину. Как ты можешь об этом не знать? Конечно, ведь твой папа еврей, – недоуменно округлила глаза Зоина мама, как делала всегда, когда пыталась что-то скрыть.

      Зоя вопросительно посмотрела на папу, но тот отвёл взгляд.

      – Как евреи? Вы мне никогда ничего не говорили.

      – Как это возможно? Я? Не говорила? Конечно же, ты знала об этом. Папа наш еврей, – мама пожала плечами.

      – Как еврей? Значит, бабушка Сима была еврейкой?

      – Да, еврейкой. А кем же ещё?

      – А дедушка Пётр? Тоже еврей?

      – Нет, – вступил в разговор Зоин папа. – Он был русским.

      – Так, значит, папа еврей наполовину, раз только мама у него еврейка.

      – Зоечка, у евреев всё определяется по матери. Бабушка Сима была еврейкой, а значит, и папа наш еврей.

      – А почему вы мне раньше ничего не говорили? – недоумевала Зоя.

      – Да потому, что вообще кому это может быть интересным? – вздохнула мама. – Это только сейчас стало важным, чтобы уехать. А так никто никогда не думал о том, еврей он или нет. Мы все – советские люди.

      Папа кивнул, подтверждая слова жены. Больше расспрашивать их было без толку. Зоя хорошо изучила своих родителей и прекрасно понимала, что никакой другой информации из них не выудит.

      Бабушка Сима, папина мать, умерла очень рано, и даже Зоина мама не застала её в живых, хотя они с папой были знакомы ещё с института. Папа почти никогда не рассказывал Зое о своей матери, и для Зои она, как и его отец, сливалась с общим фоном предков без каких-либо конкретных деталей. Они просто были. Зоина мама же вполне компенсировала папино молчание нескончаемыми рассказами о своём детстве. О целой веренице сильных женщин, которые её вырастили, с прабабушкой Екатериной