Фальшивая невинность. Эрато Нуар

импульс едва отозвался, скорее похожий на предсмертные муки, чем действительно ответ.

      Забыв обо всём, я бросилась в ту сторону. Попыталась разобраться в ощущениях. Что это?

      Живьюн! Совсем маленький отросточек. Как он тут уцелел?

      Тоненькая ниточка силы привела в ту самую гостевую спальню, куда де'Лавр меня определил.

      Наверное, когда-то покои принадлежали королевской чете. Обе спальни соединялись между собой запертой нынче дверью. В отличие от остальных дверей – небольшой, скорее интимной.

      Широкая деревянная кровать располагалась в алькове, отделённом тонкой занавесью. Рядом в стене находился камин, сейчас холодный. И вот возле него-то я и обнаружила тоненький, почти усохший стебелёк.

      Подхватила на руки, делясь жизненной энергией.

      Помчалась в ванну, и, наскоро раздевшись, опустилась вместе с веточкой в воду.

      В воде растение ожило. Расслабилось, даже пустило тонкий листок.

      Я ощутила исходящие волны благодарности, попыталась мысленно настроиться.

      Не уверена, знают ли дроу об удивительных свойствах этих растений, но для нас живьюны всегда были наилучшими разведчиками.

      В ответ на меня полились картины захвата дворца, горечь от смерти хозяев – предыдущих повелителей. Огонь, разрушения, выжигающая кислота…

      Похоже, малышу повезло только потому, что Нарран не стал уничтожать цветы у себя в комнате. Прошёлся с магическим артефактом – то, что эльфы отлично взаимодействуют со всем живым, известно далеко за пределами Дилланивера.

      Малыш сумел замаскироваться, спрятаться. Но потратил слишком много сил: от него остался очень крохотный кусочек, когда основной корень уничтожили.

      Какое-то время я сидела, рассматривая картины. Это ведь отлично, если во дворце у меня будет такой помощник. Вот чуть окрепнет… лишь бы Нарран не обнаружил.

      Спохватившись, я наскоро помылась – не хотелось, чтобы Ночной застал меня за этим интимным процессом. У него тут даже эльфийский шампунь имелся. Наполовину использованный. Наверняка своих любовниц отмывал.

      Аккуратно положив живьюна на бортик, преодолевая брезгливость, промыла волосы. Халат, конечно, весьма приятный наощупь, но я ощущала себя в нём слишком доступной и уязвимой.

      Надела свои брюки и ту самую рубаху, пропахшую Нарраном де'Лавром. Подкатала рукава, подвязала полы на животе, чтобы не мешали. А вот тапочками пренебрегать не стала: ноги за день устали в дорожных ботинках.

      Не успела привести себя в порядок, как обнаружила, что мой черенок куда-то шустро ползёт.

      Осторожно, прислушиваясь, не прозвучат ли где шаги или голоса, я направилась за ним.

      Живьюн привёл меня всё в ту же спальню, к камину.

      Я снова попыталась слиться с его силой. Вот чуть окрепнет – проведу запечатление, раз предыдущие хозяева уже не могут с ним взаимодействовать.

      Живьюны нуждаются в подпитке нашей силой. Да и просто скучают без нас. Такими уж они выведены.

      Когда хозяин жив, никто другой не может заполучить его живьюна. Но после его