Пушкин и Грибоедов. Юрий Михайлович Никишов

вторая и четвертая строки), а с первой строфой и какие-то следующие черновые строфы романа. Только что миновал день рождения поэта. Фантастически роскошным подарком (на этот раз от себя – миру) ознаменовал Пушкин свое двадцатичетырехлетие!

      Все это – факты известные, во всяком случае открытые. А если уже по прочтении всего романа обдумывать прочитанное, возникает вопрос самый естественный, который, как ни странно, за почти двести лет существования романа не задавался: каким был первоначальный замысел поэта? Потому что в процессе работы начальный замысел менялся (углублялся) кардинально. И есть авторские признания, которые грех игнорировать.

      Главы вначале печатались отдельно, по мере создания и доработки; печатание началось задолго до окончания романа. Первая глава в печати получила предисловие. Выделю тут странное уподобление: «Дальновидные критики… станут осуждать и антипоэтический характер главного лица, сбивающегося на Кавказского Пленника…» Глава еще только отправляется к читателю, еще не известно, будет ли замечено (да еще и с осуждением) сходство героев поэмы и романа, а поэт указывает на это сходство сам; это «сбивается» на прямую подсказку.

      Отмеченное автором сходство героев реально. Попробуем сопоставить исповеди героев перед самозабвенно влюбленными в них юными девами: обнаружится поразительное совпадение. Онегинская речь индивидуальна, а вместе с тем создается впечатление, будто герой подслушал монолог своего предшественника и пользуется им как конспектом, очень близко, иногда почти буквально повторяя целый ряд его аргументов.

      Оба героя уступают пальму духовного первенства женщине.

      Пленник

      Забудь меня: твоей любви,

      Твоих восторгов я не стою.

      Онегин

      Напрасны ваши совершенства:

      Их вовсе недостоин я.

      Дублируется признание, что встреча с героинями произошла не вовремя, опоздала: ее исход мог быть иным.

      Пленник

      Несчастный друг, зачем не прежде

      Явилась ты моим очам,

      В те дни, как верил я надежде

      И упоительным мечтам!

      Онегин

      Скажу без блесток мадригальных:

      Нашед мой прежний идеал,

      Я верно б вас одну избрал

      В подруги дней моих печальных…

      Оба героя констатируют омертвение души:

      Пленник

      Но полно: умер я для счастья,

      Надежды призрак улетел…

      Онегин

      Мечтам и годам нет возврата;

      Не обновлю души моей…

      Следствие тоже одинаково: перед наполненными огнем страсти героинями герои ощущают себя живыми мертвецами, и это ощущение для них мучительно. Есть и разница: Пленник говорит о реально испытываемых чувствах, опыта Онегина достаточно, чтобы прогнозировать нежелательную ситуацию.

      Пленник

      Как тяжко мертвыми устами

      Живым