Как вырастить хорошего человека. Научно обоснованные стратегии для осознанных родителей. Мелинда Веннер Мойер

на благотворительные цели. Дети, чьи родители использовали индукцию в качестве метода воспитания дисциплины, то есть объясняли детям, какие последствия для окружающих могут иметь их поступки, показали себя более щедрыми и способными к эмпатии, чем те, чьи родители добивались дисциплины авторитарными методами, применяя различные виды наказаний.

      Благодаря еще одному исследованию удалось выяснить, что дети, чьи матери четко и доступно объясняли, какой вред их проступки наносят другим людям, были больше заинтересованы в исправлении своих ошибок и более склонны помогать посторонним людям, попавшим в беду[28].

      Еще один важный аспект воспитания эмоциональной грамотности – валидация чувств ребенка, даже когда вам кажется, что его эмоции зашкаливают, или когда они вам непонятны. Для меня это особенно трудная задача. Моя дочь как кипящий котел: она всегда бурно реагирует на то, что другим кажется сущей ерундой. Приведу пример. Она уже научилась отстегивать ремни безопасности и вылезать из детского автомобильного кресла, но каждый раз не может решить: то ли дать мне открыть ей дверцу машины, то ли открыть ее самой. Разумеется, она не сообщает мне о своем выборе на данный момент (а если я спрашиваю, то начинает злиться), поэтому мне остается только сыграть в угадайку, и помоги мне, господи, если я открою дверцу тогда, когда она хочет это сделать сама. Тут уж мне приходится иметь дело с полномасштабной истерикой, сопровождающейся катанием по земле, брыканием и визгами.

      Такие моменты, скажем мягко, напрягают. Часто, когда я тороплюсь или устала, мне так и хочется заорать: «Успокойся же ты наконец!» или «Это не стоит выеденного яйца!». Но для нее, конечно, все это очень важно. Мир пятилетнего ребенка сильно отличается от мира матери, перешагнувшей сорокалетний рубеж. Существует масса вещей во взрослом мире, которые мне кажутся ужасными или позорными. Когда же я пытаюсь объяснить это своей дочери, она только пожимает плечами. Возьмем, к примеру, случай, когда во время пандемии я завязала волосы в смешные хвостики и обнаружила это, только войдя в Zoom, чтобы провести интервью с уважаемым врачом, и увидев себя на экране.

      Так что, как бы нам ни хотелось приказать детям успокоиться или, наоборот, встряхнуться, когда они чем-то расстроены, в подобных ситуациях, по мнению специалистов, лучше признать и принять чувства ребенка, то есть валидировать их, сказав что-нибудь вроде: «Ой, ты, должно быть, очень огорчилась, что я открыла дверцу машины, когда ты не нуждалась в моей помощи!» Исследования говорят нам о том, что, если родители чутко реагируют на состояние ребенка, когда тот расстроен, огорчен или обижен, у него быстрее развивается способность справляться с собственными негативными эмоциями[29]. А еще такие дети более эмпатичны и отзывчивы по отношению к людям, столкнувшимся с неприятностями. (Чуткая реакция родителей на огорчения и беспокойство ребенка – один из важнейших компонентов теории привязанности, которую сформулировали психологи Джон Боулби и Мэри Эйнсворт. Согласно этой

28

Carolyn Zahn-Waxler, Marian Radke-Yarrow, and Robert A. King, “Child Rearing and Children’s Prosocial Initiations Toward Victims of Distress,” Child Development 50 (1979): 319–330.

29

Maayan Davidov and Joan E. Grusec, “Untangling the Links of Parental Responsiveness to Distress and Warmth to Child Outcomes,” Child Development 77, № 1 (January/February 2006): 44–58.