Шпилькой по хамству. Лана Легкая

это кто-то из посетителей.

      Пронесло… Давно же я так не вляпывалась.

      «Ты его видела? Он же тебя одной левой, как куренка, за шею схватит, и прости-прощай», – продолжает нагнетать мой внутренний голос.

      – Так, ладно, мыслим здраво. Он взрослый мужчина, скорее всего, умный. Нечего ему околачиваться рядом с дамским туалетом. Забыл уже все обиды да запрыгнул на своего огромного коня и скрылся в закат, – шепчу себе под нос.

      Я посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы, улыбнулась.

      Что-то криво вышло.

      Надела рюкзак и открыла дверь.

      Финита ля комедия.

      Меня крепко хватают за плечи и отворачивают от ресепшена, загораживая обзор.

      – Добегалась! – торжествуя, произносит господин Смирнов.

      Изо всех сил я упираюсь в мужскую грудь, стараясь не прижиматься к горячему торсу.

      – Добегалась, – обреченно выдыхаю.

      Я поднимаю взгляд, решив, что ворот рубашки и крепкую шею уже рассмотрела в мельчайших подробностях.

      «Красивый, – замечаю про себя. – Достойный экземпляр представителя мужского пола».

      Глаза орехового цвета смотрят на меня недобро, четко очерченные губы что-то произносят, и я наконец разбираю слова.

      – Так что ты говорила про размеры?

      И тут одной рукой Смирнов притягивает меня за талию, а второй хватает мою подрагивающую кисть и накрывает ею свое достоинство.

      Вот это поворот! Я-то думала, что меня убивать будут, а тут такое…

      Я быстро прихожу в себя, негоже мне, аки девице семнадцати годков, краснеть. Взрослая женщина, ну что я не видела, а в моем случае – не щупала? Глядя в красивые мужские глаза, я начинаю по-хозяйски наминать.

      Господин Смирнов меняется в лице.

      Что ж, хорошо, а теперь добьем…

      – Хм, и каждой даме, которая сомневается в вашей мужественности, вы предоставляете свой стручок для осмотра?

      И тут я понимаю, что палку-то перегнула. Стручок. Вот дура…

      Глаза мужчины наливаются яростью, он открывает рот.

      Подозреваю, хочет мне рассказать, какая я распрекрасная.

      Теперь он точно меня убьет!

      От смерти меня спасает вовремя распахнувшаяся дверь туалета.

      – Твою ж… – выдыхает Смирнов, хватаясь за ушибленное место и отпуская меня.

      Я пользуюсь ситуацией. Пролетаю мимо стойки, быстро открываю дверь, ведущую в коридор, еще чуть-чуть – и вот он, спасительный кабинет Павла Петровича.

      Герасимов поднимает на меня удивленный взгляд.

      – Ох, Павел Петрович, так торопилась, – говорю я, переводя дух, – вот договоры, которые просили. – Достаю из рюкзака и кладу на стол.

      – Спасибо, Мария. Могла и не торопиться. Я тут подумал, они и до завтра потерпели бы.

      Я продолжаю улыбаться и тяжело дышать, сдерживая всевозможные проклятья, готовые сейчас вырваться наружу.

      – Да мне все равно по пути было, – отвечаю, скрипя зубами.

      – Беги. Дочка, наверное, уже заждалась в садике.

      Вот вы гад ползучий, Павел Петрович. Я бы уже Леру забрала да дома котлетки