Мои сибирские дедушки. Александр Максимов

того чтобы работать, знание языка не нужно! – сухо ответил офицер. – А теперь, извините, я спешу! Мне ещё других развести нужно, – показал он на ожидающих в кузове трёх человек.

      Закрыв портфель, офицер заспешил к грузовику.

      Когда машина уехала, Мирья некоторое время не знала, что делать. Николай терпеливо стоял посреди двора и ждал указаний от новых хозяев. Дед Яри, попыхивая на крыльце трубкой, злобно смотрел на русского.

      – Ну что, рюсся1, довоевался? Будешь теперь пахать за все Советы!

      – Дедушка, не надо так, – осторожно попросила Мирья.

      – А как? Может, мне ему ещё в ноги поклониться? Дай ему самую тяжёлую работу!

      – Подожди, дедушка, пусть он немного осмотрится, – сказала Мирья и бросила взгляд на исхудавшую фигуру русского.

      Николай продолжал стоять посреди двора, тщетно пытаясь понять смысл слов старика и девушки.

      – Есть хочешь? – спросила его Мирья, изображая поднесённую ко рту ложку.

      – Ещё чего! – возмутился Яри. – Не заработал он пока на еду!

      Мирья, не слушая дедушку, ушла в дом и вскоре вернулась с двумя варёными картофелинами и стеблем зеленого лука. Она показала Николаю на лавку, чтобы он сел, и протянула ему скромную закуску.

      – Поешь, потом пойдёшь на работу.

      Николай, без слов понявший, что картофелины предназначены ему, не чистя кожуры, набросился на них. Не прошло и минуты, как на его коленях от картофелин остались только крошки. Аккуратно собрав, он направил их в рот.

      – Теперь нужно работать! – сказала Мирья, показывая знаками, что косит траву.

      Николай понимающе кивнул головой. Мирья вынесла из сарая косу и каменный брусок. А потом показала знаками, чтобы русский следовал за ней.

      Сразу за усадьбой начиналось большое поле, которое заканчивалось у леса. Правым боком поле выходило на озеро.

      Николай взял косу и провёл по ней большим пальцем. Одобрительно хмыкнув, сбросил гимнастерку и сделал первый взмах. Сразу видно, что это было ему не в новинку. Руки помнили движения и соскучились по мирной работе. Трава ложилась ровными валками на поле. Увидев, что дело ладится, Мирья повернулась и пошла к детям. А старик Яри немного понаблюдал с крыльца за работой русского, выбил остатки табака из трубки и ушёл в дом.

      Вскоре стало припекать поднявшееся солнце, становилось жарко. Да и переросшая трава оказалась тяжёлой для косьбы: косу то и дело приходилось подтачивать. В очередной раз, чертыхаясь, Николай достал из кармана широких солдатских штанов брусок, стал править косу. Проведя несколько раз бруском по лезвию косы, положил его обратно в карман. Убедившись, что она хорошо заточена, воткнул черенок в землю и направился к озеру.

      Найдя среди зарослей камышей открытый выход к воде, Николай присел на корточки. Зачерпнув воду, умылся. Вода приятно холодила. Решительно стянув с себя гимнастерку и штаны, а следом за ними и подштанники, нагой зашёл в воду. Поросшие по сторонам камыши скрывали его от посторонних глаз. Фыркая от удовольствия,

1

Ryssä – унизительное финское прозвище русских.