Невеста повелителя степей. Евгения Решетова

за собой. – Больше проку будет!

      За делами и разговорами я и не заметила, что совсем позабыла сделать то, что была обязана. Отнести ужин хасту Линару. Вспомнила только тогда, когда сама пришла на кухню.

      – Явилась! – недовольно протянула Дараха. – Где только шлялась?

      – Хаса, давай корзину, – уважительно и не обращая внимания на ее тон, попросила я.

      – Нету корзины. Подруга твоя сама унесла. Славная девушка, ответственная. Хорошей женой будет, не то, что ты! – ткнула в меня пальцем. – Эй, – обратилась Дараха к девочке. – Иди посуду скобли, чего прохлаждаешься?

      Сириха тут же побежала работать, боясь, что кухарка решит ее наказать.

      – Михарна отнесла ужин? – переспросила я, чувствуя, как холодеет сердце.

      Она могла натворить все, что угодно!

      – Она и еще две девки. Вместе потащили – и воинам, и хасту. Багу только брать не стали, не утянули бы.

      – Я отнесу, – подошла к шкафу и вытащила из него одну из бутылей, вставленных в свою собственную плетеную из сухих листьев сеть.

      – Смотри у меня, спрошу потом, если узнаю, что до хаста не донесла!

      Я едва заметно улыбнулась.

      Но чувство, что что-то не так, никак не оставляло. Видимо, учеба Зааты не прошла даром.

      Перед входом на мужскую половину замерла, но охраны не увидела. Странно, куда они могли подеваться?

      Ускорила шаг, чуть ли не срываясь на бег. Сердце колотилось, предчувствуя что-то нехорошее. Опасное. Черное.

      Влетела к гостям и замерла. Здесь тоже никого не было видно. Ни воинов, ни гостей, словно все испарились. Подбежала к двери в комнату хаста и резко дернула. Она открылась легко – была не заперта. Ворвалась внутрь, напоминая само себе маленький степной вихрь, который сносит все на своем пути.

      И замерла.

      На полу, лицом вниз, лежал Линар и не шевелился. Его белая одежда пятном выделялась на цветных коврах.

      Я бросилась к нему, боясь самого страшного. Того, что могло разрушить всю нашу жизнь.

      – Хаст?

      С трудом перевернула мужчину на спину. Он распахнул глаза, но я поняла – не видит меня. Дело плохо. Провела рукой по обнаженной груди, пытаясь изгнать из головы неподобающие мысли, и прислонилась к ней ухом. Рваное дыхание и хрипы. Мать степи, он умирает!

      Снова посмотрела на Линара, схватила обеими руками его голову, чтобы он не смог вывернуться, и заглянула прямо в его зеленые, словно трава у водного источника, глаза. Он смотрел на меня, не моргая, силясь увидеть хоть что-то. И это было страшное зрелище. В голове вертелось предположение, и я боялась, не хотела, чтобы оно оказалось правдой. Слишком жутким и невероятным это было.

      Хаст захрипел, и я решилась. Духи предков, не подумайте обо мне ничего плохого!

      Осторожно коснулась его прохладных губ, стремясь почувствовать тот вкус, которого не должно было там быть.

      И застонала.

      Потому что он там был. Горько-сладкий привкус степной велы, ядовитой травы, что росла только там, где солнце выжгло все остальное. Отрава в чистом виде, от которой