Пристойное поведение. Ольга Вечная

говорю я, понимая, что план «запихать кольцо поглубже» теряет актуальность, учитывая количество камер вокруг. Я просто положу кольцо перед ним и уйду, тем самым искупив вину за пошлые мысли в отношении этого мужчины. Мне нужна одна минута.

      Охранник долго не хочет даже смотреть в мою сторону, в конце концов оборачивается и вглядывается в зал за спиной. Я делаю то же самое, и нахожу сидящего за дальним столиком Егора. Один. Перед ним начатая бутылка с выпивкой. Он отрывает затуманенный взгляд от танцпола и поднимает его на нас, охранник разводит руками – дескать, что с ней делать? Егор таращит глаза и недвусмысленно качает головой, показывает руками блоки, требуя гнать меня взашей. Вот черт. Я сжимаю ладони в умоляющем жесте, свожу брови домиком и он, после нескольких секунд колебаний, смилостивившись, кивает. И вот я в вип-зале.

      Музыка здесь намного тише, и я понимаю, что раз не могу позволить себе отвесить негодяю вторую пощечину, то вполне в состоянии хотя бы «убить» едким комментарием. Ну что ж, держись. За Ксюшу и за всех обманутых женщин.

      Выпрямив осанку и включив походку «от бедра» – а я достаточно для этого пьяна и зла – приближаюсь к негодяю. Егор смотрит на меня, ждет, что будет дальше.

      Ну до чего же симпатичный мужик! Полностью в моем вкусе. Лет двадцать семь-тридцать на вид, плечист и неплохо сложен. Взлохмаченная прическа и двухнедельная борода выглядят не слишком опрятно, но ему это идет, как ни странно. Глаза под темными густыми бровями внимательные, цепкие. На мгновение мне становится жаль, что я узнала о его штампе в паспорте до того, как решилась переспать с ним. Упущенные возможности добавляют тяжести ногам, я замедляю шаг, стискиваю губы, стараясь выглядеть строже.

      Он напряжен и насторожен. Ждет подвоха. Еще бы – щека, куда я ударила его, до сих пор румяная. И мне не должно быть за это стыдно.

      Оцениваю его высокомерным взглядом, сажусь напротив, закидываю ногу на ногу. Кладу кольцо на стол и передвигаю ему. Он его тут же берет, начинает вертеть в руках, пристально рассматривая.

      Смотрит на меня вопросительно. Мое сердце колотится, сейчас выскочит из груди. Сердце думает, что сегодня ночь высоких кардионагрузок.

      – Ксения больше не хочет тебя видеть, – меня тошнит от него. – Не сомневайся даже, в жизни все возвращается, такая шикарная девушка, как она, быстро найдет себе прекрасного мужчину и лучшего отца ребенку, а ты останешься один. Ее боль тебе вернется, вот увидишь. И никому не станет жаль, – я начинаю подниматься, чтобы уйти. – Хорошего вечера.

      В ответ ожидаю чего угодно: от оскорбления до удара, но никак не кивка.

      – Это не мой ребенок, – ошарашивает меня Озерский. – Жена моя, а вот ребенок не мой. – Я уже успела сделать шаг к двери, но оборачиваюсь. Он так и сидит в своем кресле, скрестил руки на груди. Пялится на меня исподлобья. Если бы он пытался флиртовать, как тогда, на балконе, или грубить, я бы ушла, не оглядываясь. Но эти слова были сказаны без единой эмоции. Математик перевел взгляд на столешницу из коричневого дерева. Он пьян, но не агрессивен. Честно говоря, трезвым