Фея желаний. Анна Гаврилова

это?

      – Да при том! – выпалил Грэм.

      Он злился всерьёз, и это охладило. Нет, я не боялась, хотя габариты мужчины располагали, просто послышалось в его возгласе что-то очень искреннее.

      – С чего относишься ко мне как к какому-то отбросу? Откуда такая неприязнь?

      Я подумала, и решила простить пирог, чтобы не мешался. Не портил своей незначительностью глобальную картину моей нелюбви к мужскому полу.

      Ну и лично Грэм, в общем-то, не имел к теме особого отношения. Неприязнь к нему как насморк при простуде – следствие, а не причина. Разумно ли злиться на насморк? Точно нет.

      Новый глубокий вдох, и я взяла себя в руки. Улыбнулась искренне и сказала:

      – Давай я не буду объяснять? – Пауза и продолжение: – С тобой всё хорошо. Ты симпатичный, просто мне это не нужно. Все эти заигрывания, ухаживания и прочие намёки не для меня. Не приставай, и я не буду рычать.

      Я протянула руку, предлагая отдать мне корзину. Это был жест примирения, финал разговора, но Грэм не внял.

      – Мужененавистница? – в лоб спросил он.

      Я закатила глаза. Да нет же. Ничего подобного!

      – Я нормально отношусь к мужчинам. Просто не люблю, когда они подходят ближе, чем следует.

      И вроде понятно объяснила, но…

      – А в чём проблема-то? – Точно стражник, они все, независимо от рангов, туповаты.

      – В том, что мне это не нужно, – повторила терпеливо и взялась за ручку корзины. Заодно вспомнила, что там записки, посвящённые этому барану.

      А Грэм оказался действительно непробиваемым. Дёрнул корзину на себя и спросил:

      – Что конкретно «не нужно»?

      Р-р-р! Моя выдержка сдохла.

      – Да вот это всё! – Я указала на его массивное тело. – Оно… там… вот это… Потное, вонючее, храпящее! Подмышки волосатые, – я ткнула пальцем в обозначенную область, потом поменяла направление и ткнула в сторону паха: – и там! Неприятное, неэстетичное. Этот ваш… грустный слоник. Фу!

      Грэм, который как раз поднял руку и озадаченно принюхивался к собственной подмышке, изумился. Хлопнул глазами, открыл рот, закрыл.

      Миг, и он возмутился:

      – А почему сразу «грустный»?! Может у меня весёлый?!

      – Отстань! – рявкнула я.

      Перед глазами пусть на секунду, но возникло видение упомянутого «добра», и меня аж перекосило.

      – Ясно, – процедил Грэм сквозь зубы.

      Нахмурился, окинул взглядом с головы до ног, словно выискивая изъяны, а потом заявил:

      – Пойдём, идеальная моя. Провожу до дома.

      – Я сама чудесно дойду! – Аж кулаки сжались.

      – Ага. Надорвёшься ещё, – он демонстративно взвесил в руке корзину, – а нас со «слоником» потом совесть замучает. Не хочу жить с таким грузом. Так что давай, шустрей.

      Я думала, что день сегодня ужасный, а оказалось – отвратительный. Вынужденная прогулка в компании Грэма Эйнардса убила остатки настроения, и лишь одно успокаивало – судя по выражению мужского лица, общались мы во второй и последний раз.

      На прощание, уже перед дверью моей лавки, Грэм спросил:

      – Слушай,