До самой смерти. Тереза Дрисколл

время после потери ребенка? Разумеется, если бы цены на недвижимость росли, это была бы выгодная покупка, но сейчас ситуация на рынке слишком нестабильная. Правила ужесточаются – покупать для сдачи занятие не для слабонервных.

      – Пойдем! Зайти можно отсюда. У меня есть ключ, хотя, честно говоря, он и не нужен.

      Салли отдвигает болтающуюся дверь в средний дом и, убирая с дороги паутину, продвигается внутрь.

      – Почему бродяги не поселились? – удивляюсь я. – Имели полную возможность…

      Пробираюсь сквозь паутину вслед за подругой и понимаю причину. Из-за протекающей крыши прогнил пол, и стоит запах – до боли знакомый.

      – Фу, ну и вонь! Совсем как…

      – …в школе, – улыбается Салли. – Запах уйдет, когда мы починим крышу. – Она хлопает рукой по стене. – Настоящий камень!

      – Кто «мы»?

      – Я договорилась с бывшим хозяином, он поможет с основной работой.

      Салли ведет меня сквозь кухню в гостиную.

      – Смотри! Настоящая хлебная печь! Чудом не стащили, видишь? – Салли стирает толстый слой пыли с печи, притаившейся в глубине камина. – В остальных домах камины замурованы. Там давным-давно налепили эти ужасные электрокамины. Впрочем, очаги наверняка остались, нужно только убрать кладку.

      Салли рассуждает, будто и правда разбирается в вопросе. Что странно. Ну хорошо, она земельный инспектор и кое-что знает о недвижимости. Однако ей и в голову не приходило заниматься благоустройством самой – тем более старинных построек. Она специализировалась на квартирах, купленных для сдачи, и комнатах в студенческих общежитиях. Современные дома, четкие условия аренды.

      – А почему хозяин продает? Я не понимаю.

      – Залез в долги. По уши. Денежных поступлений сейчас нет, пришлось отказаться от этих домов ради пары новых больших проектов.

      Рассказывая, Салли взбирается на подоконник и сидит, болтая ногами.

      – Салли, ты, как никто другой, понимаешь, что сейчас творится с ценами…

      – Вот именно! Только поэтому я и потянула покупку. Будь рынок постабильней, не видать мне домов. Владелец хотел выставить их на аукцион, но я услышала по сарафанному радио и внесла залог наличными.

      Салли улыбается от уха до уха.

      – Ты потратишь все наследство! На ремонт нужно целое состояние! И потом – соломенные крыши ни один агент не застрахует! Сколько…

      – Ох, Бет! – качает головой Салли. – Не волнуйся. Порадуйся за меня. Пожалуйста!

      Я пытаюсь натянуть улыбку, однако Салли права – я волнуюсь. Очень. Представляю, как сгорает выплата по увольнению. Накопления. Наследство. Прикидываю, как убедить Адама отдать мастерскую под жилье для несчастной подруги. Разорившейся. Бездомной.

      Салли пользуется паузой и спрыгивает с подоконника.

      – Пошли на улицу! С задних дворов видно море! Только посмотри! Разве не прелесть, Бет?

      Мы заворачиваем за угол каменной пристройки. Тут я вижу его. Не море, а дерево. Очень красивую магнолию. Ее не видно с дороги.

      Теперь все понятно, страхи и неодобрение