Визитер с севера. Виктор Правдин

проторчал в больнице… Вот возьми фотографию нашего героя, у него закрыты глаза и перевязана голова, но узнать можно. А завтра с утра снова по знакомому маршруту и обрати внимание на детей, они замечают больше взрослых.

      Журавлевич внимательно изучал фотографию.

      – И лицо не разбито, – отметил он. – А медсестра говорила, что места живого нет…

      – Все правильно, таксиста перед съемкой пришлось загримировать, привести в божеский вид. Иначе проснется человек, увидит себя такого… Жалобы пойдут, – улыбнулся капитан.

      – Послушай, Михаил, а если дорисовать головной убор? – предложил Журавлевич. – Если человек носил куртку, почему бы не представить вместо бинтов на голове таксистскую фуражку?

      – Одна голова хорошо, а две лучше, – поддержал идею Ильин, – только художник нужен хороший и снова перефотографировать. Поработаем сегодня попозже?

      – Меня дома никто не ждет, Надя уехала погостить к родителям.

      – А мои привыкли, – набирая номер телефона, с грустью вздохнул Ильин. – Звоню знакомому художнику, попрошу помочь… Алло, Виктор? – на французский манер назвал имя капитан. – Привет мастеру кисти и орлиному глазу. У меня тут проблема, без тебя никак не обойтись, горит синим пламенем уголовное дело… Точнее?.. Сейчас буду, и всё обговорим…

      Фотография и в самом деле удалась, но Журавлевичу опять не повезло: никто в Первомайском переулке не узнал пострадавшего. Во второй половине дня он не выдержал и позвонил Ильину, надеясь, что коллеге больше повезло в таксомоторном парке. Капитан был на месте и, терпеливо выслушав Журавлевича, задал несколько ничего не значащих вопросов, после чего, словно между прочим, сообщил, что таксист пришел в сознание.

      – Что ж ты сразу не сказал? – почти закричал в трубку Журавлевич.

      – Не обижайся, – спокойно и, как почудилось лейтенанту, насмешливо ответил Ильин, – скажи тебе сразу, мог бы что – нибудь важное пропустить, а нам важно знать, случайно таксист попал в частный сектор или его туда привезли избитого… Одним словом, приезжай, я буду ждать. Дело, наконец, должно стронуться с мертвой точки.

      Журавлевич, все еще мысленно поругивая Ильина, торопливо вышел из телефонной будки, но не сделал и трех шагов, как его окликнула невысокого роста старуха, опиравшаяся на деревянную палку. Она была одета в старое непонятного цвета пальто и огромный черный платок, завязанный крест – накрест на спине.

      – Товарищ милиционер, – вцепилась она в рукав плаща, – я хочу с Вами поговорить. Соседи сказали, что Вы тут ищете какого – то спящего мужчину?

      – Да, ищу, – насторожился лейтенант.

      – Тогда и мне заодно помогите, – вытаскивая из полосатого мешка целлофановый пакет и протягивая его Журавлевичу, взмолилась старуха. – Беда у меня, на Вас вся надежда.

      – Что это?

      – Начальничек дорогой, обижают меня, в который раз парничок разбили, – запричитала старуха. – Я зарабатываю на жизнь цветочками, сама выращиваю, на базаре продаю, а неделю