Загадка Алатырь-камня. Александр Черницкий

в шатры: как правило, муж-хунну ставил шатер для своих угорских жен. С другой стороны, подрастающие гунны и взрослые хунну вели жизнь земледельцев, охотников, рыбаков и собирателей. А заодно заготавливали на полянах сено для лошадей и верблюдов, которые самостоятельно не умеют прокормиться в заснеженном лесу. Даже приготовление медовухи и кваса освоили степные пришельцы, пельмени научились лепить да запасать на зиму.

      Неудивительно, что седую голову шаньюя Юйчугяня то и дело одолевали назойливые мысли. Отказ от привычного кочевого образа жизни представлялся ему слишком высокой платой за выживание с помощью тяжкого каждодневного труда. Степняки привыкли, мягко говоря, к несколько иным отношениям со временем.

      Поэтому при первой же возможности шаньюй брал с собой пару десятков отборных воинов, Нуята или Парамзу в качестве толмача и наведывался то в одну, то в другую угорскую деревню.

      Там Юйчугянь собирал стариков и беседовал с ними о… географии.

      На цвет неба старый предводитель хунну не обращал при том никакого внимания.

      Глава 8. Отречение от разума

      В угорских поселениях предводителя хунну интересовало все, что находится на севере, востоке и западе. О юге шаньюй знал сам не понаслышке. ВI веке новой эры хунну обрели, казалось, новую родину – близ Аральского моря (ныне юг Казахстана), за 4000 километров от Ордоса – родной степи, образованной грандиозной излучиной Желтой реки, Хуанхэ. Там-то, в одном из стойбищ на берегу Аму-Дарьи, и поселилась пришедшая из Забайкалья семья будущего вождя Юйчугяня. Но даже отсюда хунну грабили Великий Шелковый путь, чем сильно мешали китайцам.

      Увы, вскоре ряд сокрушительных поражений от хэшоу, как с легкой руки основателя китайской империи Цинь Ши хуанди стали называть самих себя китайцы («хэшоу» по-китайски «черноголовые»), вынудил основную массу кочевников свернуть шатры: рассерженные черноголовые вторично лишили хунну родины. Правда, часть хунну признала власть китайского императора и обязалась охранять Китай подобно тому, как «варварские» племена стерегли границы Римской империи. Однако основная масса народа двинулась краем пустыни к Каспийскому морю, но в итоге достигла владений мокши и эрзи.

      К востоку, по дружному утверждению угорских стариков, высились страшные горы – Урал, грозящий холодом и бескормицей. На севере хотя и не было гор, царила – и чем дальше, тем сильнее, – ледяная тайга, также гарантировавшая отсутствие корма для лошадей, верблюдов и баранов.

      Оставался юго-запад, куда то и дело старый Юйчугянь обращал свой взор: там раскинулась Великая степь. Правда, по Великой степи кочевали многочисленные орды прочих кипчаков, но шаньюй не сомневался, что в бою с хунну они будут разгромлены без труда. Как-никак, перенятым у китайцев вооружением похвастать было больше некому. Однако затевать сейчас поход в Великую степь также было не с кем, поскольку из каждого шатра неслись младенческие писк и лепет. Мало того, все женщины – и хунну, и