Загадка Алатырь-камня. Александр Черницкий

приталенной меховой курткой.

      Нет, пришельцы не были принципиальными грязнулями; просто в степях да полупустынях люди и животные экономно пьют воду, а не разбазаривают драгоценную влагу попусту, – на мытье.

      Самое удивительное, что вечные, как считалось, холостяки Парамза и Нуят мигом «обневестились», да и поженились, став наконец азурами – главами семей. Не менее удивительным было то, что подруги их сердец оказались одними из самых красивых на воображаемом скуласто-узкоглазом подиуме. Почему?

      Дело в том, что у Парамзы с Нуятом и их избранницами отсутствовал языковой барьер: вот когда пригодились два года, проведенные в хуннском плену! К узким карим щелочкам глаз и широченным желтым скулам толмачи также успели в свое время привыкнуть.

      Вдобавок прочие пары объяснялись знаками, что, согласитесь, весьма неудобно, особенно в пору налаживания домашнего хозяйства. Да и на брачной, накрытой мехом циновке принять нужную диспозицию куда лучше при помощи слов, чем жестами в гробовом молчании. Тем паче, что одни и те же жесты у хунну и у эрзи часто означали абсолютно разные, порой прямо противоположные вещи.

      Недаром именно из домиков Парамзы да Нуята на зависть всей Долине Ручьев неслись сладкие женские вопли и удовлетворенное мужское рычание. Впрочем, будем откровенны с читателем: свежеиспеченные супруги Парамзы и Нуята точно так симулировали удовлетворение, как семьдесят процентов прочих женщин на этом свете.

      Более всего подобный порядок в силу здорового гормонального избытка не устраивало Мельцетову жену – подростка Бендзею. Всякий отъезд мужа на рыбную ловлю или звериный промысел использовала кавалерист-девица для прелюбодеяния в надежде, что очередной парень преуспеет в доставлении ей положенного природой наслаждения. Но увы: весь «процесс» длился около трех минут, после чего мужчина буйно содрогался, да и затихал в очередной релаксации.

      Лишь раз случайный парнишка случайно принялся стимулировать Бендзее именно то, что нужно. О всемогущий Тенгри! Среди докрасна раскаленных скал поднялась фиолетовая волна, пронзаемая ослепительными молниями, и скуластая красавица завопила во весь голос от неведомого наслаждения. Скалы величественно рушились, а на их месте в голове Бендзеи вырастали новые скалы, расчерченные белыми стрелами.

      Когда вернулся с работы конопатый Мельцет, юная хуннская жена показала супругу, для чего природа наградила его средним пальцем. Перед мысленным взором Бендзеи бешено понеслись желтые шары, которые сталкивались, взрывались, и другие – новые – шары из эпицентров летели в бесконечность, вспарывая темно-синие сгустки сознания. Содрогнувшись в последний раз, она замерла, и слезы радости текли по ее щекам. Мельцет был потрясен.

      – Тебе больно? – только и выдавил из себя сей древний болван.

      Женский плач наслаждения потрясает неопытного мужчину. Вообще сильному полу обычно кажется, будто женщины плачут по тем же причинам, что и сами мужчины. Но женские слезы не всегда являются реакцией