Тайна семи звезд. Митрополит Иларион (Алфеев)

приложите.

      Она подала ему платок.

      – Спасибо, – сказал он. – Сколько вам лет?

      – Двадцать четыре.

      – За что вас сюда?

      – Немка, – коротко ответила она.

      Впереди продолжали выкрикивать фамилии. Людей в бараке становилось меньше. А снаружи все время раздавались выстрелы, иногда по несколько подряд.

      – Любомудров, – выкрикнули впереди.

      Он подошел к столу, стоявшему по центру, прямо под портретом Сталина. За столом сидел сотрудник НКВД. Рядом стоял вооруженный конвоир.

      – Любомудров Константин Павлович? – спросил сотрудник.

      – Да.

      Тот посмотрел на фотографию в личном деле, потом на осужденного.

      – Год рождения?

      – Тысяча восемьсот семьдесят девятый.

      – Дата рождения?

      – Двадцать седьмое июля.

      – Место рождения?

      – Село Георгиевское Ростовского уезда Ярославской губернии.

      – Социальное происхождение?

      – Сын псаломщика.

      – Род деятельности?

      – Священник.

      Сотрудник НКВД перелистывал страницы его личного дела. На мгновение ему вспомнилось, как будущий Патриарх Тихон листал его дело перед тем, как предложил ему стать священником.

      – Последнее место жительства?

      – Без определенного места жительства.

      – Откуда прибыли?

      – Из Таганской тюрьмы.

      Сверка была окончена.

      Сталин, улыбаясь, смотрел с портрета на пожилого священника и тех, кто стоял за его спиной, ожидая своей очереди.

      – Уведите, – скомандовал сотрудник НКВД.

      Конвоир вышел из-за стола, подошел к священнику, взял его за плечо и повел к боковой двери.

      За дверью была небольшая неотапливаемая комната, нечто вроде сеней, где стояло семь вооруженных конвоиров и столько же осужденных. В углу – сваленная в кучу одежда и обувь.

      Вслед за Любомудровым ввели еще двоих. Осужденных выстроили в ряд, конвоиры начали их обыскивать. У одного обнаружились в кармане бушлата наручные часы, конвоир положил их себе в карман.

      Когда всех обыскали, один из конвоиров скомандовал:

      – Лицом к стене!

      Осужденные развернулись.

      – Раздеться до нижнего белья!

      Осужденные начали раздеваться. Один, совсем еще юноша, оставался в кальсонах и шерстяной кофте.

      – Я сказал «до нижнего белья»! Кофту снимай, – закричал на него конвоир.

      – У меня нет нижнего белья.

      – Снимай, говорю тебе, – сказал конвоир, ударив его рукояткой револьвера по голове.

      Парень снял кофту, оставшись в одних кальсонах, которые придерживал руками. Он был очень худ и сильно дрожал. На вид ему было лет шестнадцать.

      «Боже мой, таких-то за что?» – подумал Любомудров. Ему самому в нижнем белье сразу стало очень холодно и с каждой минутой становилось все холоднее.

      Когда их вывели наружу, уже светало. Облака на востоке окрашивались в розовый цвет.

      Осужденные шли по вытоптанному ноябрьскому