Среди туманов и снов. Анна Бруша

зовут Калеб. Я из чернокнижников. И у меня свой дом на улице Безымянных магов. Захочешь, приходи.

      – За кого ты принимаешь мою дочь!

      Папа бегом преодолел прихожую и вытолкал Калеба на улицу. Тот впрочем не сопротивлялся. Отец сам захлопнул дверь. Несколько раз глубоко вздохнул. Это было как затишье перед грозой. И буря не заставила себя ждать.

      – Это все ты виновата, – обличающий перст указывал на маму. – Я знал, что нельзя звать магов в дом. Пролезет один, за ним придут другие. И вся жизнь покатится к троллям. Эленика, ты слишком много им позволяешь! До чего мы докатились. Распущенность и непристойное поведение. О чем ты думала, Криста, когда расточала этому… этому… тролльему… этому магу авансы.

      – Говори тише, милый. Что подумают соседи.

      – Является к нам на порог, видите ли, у него чувства.

      Криста всхлипнула.

      – Успокойся, дорогой. Я уверена, что это все недоразумение.

      Лицо отца пошло красными пятнами.

      – Может быть, это розыгрыш. Он же даже не знал ее имени.

      Мама не сдавалась. Она сохраняла присутствие духа и никогда не поддавалась панике. А еще мастерски выгораживала Кристу, хоть и кинула на нее недовольный взгляд, который означал: «отец уйдет во дворец, и мы поговорим».

      – Нет, это не недоразумение, – прошипел отец. – Это глупость. Замуж! Срочно замуж! Чтобы никаких мыслей о всяких там блондинах в мантиях.

      Тут Криста не выдержала и бурно разрыдалась.

      – Сын Седрика весьма достойный молодой человек.

      – Нееееет, – завыла сестрица, – я его не люблю.

      – Ох, а кто тут говорит о любви! Брак – это не какие-то “чувства”, которые сегодня есть, а завтра – улетучились. Аааа!

      Отец заметался по дому, мы все бросились за ним следом. Криста голосила, как неупокоенный дух, все повторяя, что она не выйдет за сына Седрика. Мама призывала отца быть благоразумным. А я просто слонялась за всеми. А папа хватал книги, которые подворачивались под руку, и швырял их в камин:

      – Вот откуда это вольнодумство. Я смотрел сквозь пальцы на эти ваши романы. Но это яд для слабого женского разума.

      – Нет, па-па! Я люблю его! Люблю! Ты не можешь нас разлучать.

      Отец бросил книги на пол и воззрился на нас.

      – Да ты даже не понимаешь, о чем говоришь. Знаешь ли ты, как все устроено у магов. Так я тебе скажу.

      – Фредерик! Девочкам не нужно это знать.

      – Нет, пусть знают! Маги не думают о том, что прилично, а что нет. У них нет никакой морали. Во время обучения юноши и девушки живут в одних комнатах и предаются, предаются…

      Мы с Кристой ждали, затаив дыхание. А папа силился подобрать слова.

      – …такому, чему место только в супружеской спальне с выключенным светом. Порок и разврат. Он хочет от тебя только одного, Криста. Заберет твою честь и выставит на улицу опозоренной. Так что не рассуждай тут о всякой любви.

      – Но он же сказал, что у него свой дом, – Криста вытерла щеки.

      В ней всегда странным образом сочеталась мечтательность и практичность.

      – Неделю! Нет,