Три осколка луны. Аркадий Арно

фабрики Федор Михайлович Дронов пробасил:

      – Хорошая у нас церковь, Петр Петрович, я и сам с удовольствием составлю вам компанию… Ну-ка, Сережа, подъезжай ближе…

      «Газель» притормозила у самой церкви. Гордеев выбрался за Федором Михайловичем, саданувшимся головой о мягкий потолок машины и наступившим Ивану на ногу; за ним выбрался и сам блондин, тайком косясь на крепко отмеченный ботинок, до того начищенный до блеска, а когда трое мужчин уже были на улице, туда же рванула и Зоя.

      В руках Ивана Крохова появился айфон.

      – Строиться, и потеснее! – бросил деловитый блондин.

      Между мужчинами оказалась проворная Зоя, прихватив под локти своего шефа и Гордеева. Крохов навел на них аппарат, долго выравнивал перспективу, затем скомандовал:

      – Внимание!..

      Гордеев вздохнул, Федор Михайлович гортанно откашлялся, Зоя произнесла «чиз», и ее лицо загадочно осветилось изнутри.

      Иван рявкнул:

      – Снимаю! – и нажал на кнопку. – Готово, – опуская айфон, выдохнул Крохов.

      Тут же откликнулся директор фабрики:

      – Повтори, я, кажется, моргнул.

      – А давайте я, Федор Михайлович, – неожиданно выпалила Зоя, – у меня всегда хорошо получается!

      Пикник в сосновом бору на берегу Волги удался на славу. Вечером Гордеева отвезли на вокзал. Иван Крохов, раскрасневшийся, обещал охоту на уток, «которых в Мохове уйма», звал его приехать, да поскорее; по-дружески сжал руку, едва не сломав кисть, и Петр, сытый и умиротворенный, отбыл домой.

      – Представляешь, – говорил он жене следующим вечером, когда они вернулись из ресторана и уже разделись, готовясь посмотреть телевизор и лечь спать, – в городке Мохове, где я был по делам, один человек сказал мне, что у них жила девушка, очень похожая на тебя. Как две капли воды… Она утонула несколько лет назад в озере. Ее нашли рыбаки.

      – Утонула?

      – Да, ей было около семнадцати.

      – Зачем ты мне это рассказываешь? – Ева насупилась. – Не люблю такие истории. – Она пожала плечами. – Ты мог бы догадаться.

      Но Гордеев и сам не понимал, зачем рассказал жене.

      – А потом? – неожиданно спросила Ева.

      – Что – потом?

      – Что с ней было, с этой девушкой?

      – Как – что? Ее похоронили… Прости, – он пожал плечами, – кто меня тянул за язык, не знаю…

      – Прощаю.

      Теплая ладонь Евы легла ему на грудь, губы коснулись щеки, уха.

      – Мы сегодня будем заниматься любовью? Я очень по тебе скучала, очень…

      Через пару дней на электронную почту пришло письмо и две фотографии. Петр улыбнулся. Два снимка. Белокаменная церковь семнадцатого века на фоне садов и частных домишек. С той лишь разницей, что на первом – сияющая мордашка Зои, на втором – широкая улыбка Крохова. Федор Михайлович с закрытыми глазами на обоих фото, и сам он, Петр Гордеев, рассеянно глядящий в объектив.

      – Ева! – позвал он. – Иди полюбуйся!

      – Что это? – подходя, спросила Ева.

      – Я