Три осколка луны. Аркадий Арно

берег кончился и тропинка стала уводить его от озера, где сейчас поднималась круча и осокори. Что-то подсказывало: он находится именно там, где на крутом берегу виднелась одинокая фигура женщины. И не успел он об этом подумать, как над кустарником выплыло сухое дерево – тот самый, стоявший над обрывом мертвый осокорь…

      Гордеев разгреб руками кусты и стал подниматься по склону… Она стояла на краю обрыва точно так же, как и час назад, прислонившись к дереву, и, кажется, смотрела вниз.

      Незнакомка обернулась на звук его шагов; Гордеев уловил в глазах девушки смятение и тотчас остановился. Он торопливо, как можно радушнее, улыбнулся:

      – Простите, что мешаю вашему одиночеству: хочу полюбоваться видом нашего лагеря с обрыва! Если позволите, конечно.

      Не спуская с него глаз, девушка молчала. Длинное темное платье, совсем не подходившее к выезду за город, очень точно облегало ее тонкую фигуру; рыжие, по-мальчишески короткие волосы придавали особую трогательную легкость.

      – Так мне можно подняться? – переспросил он.

      Ответив ему улыбкой, девушка пожала плечами:

      – Как хотите.

      Гордеев взобрался на холм, отыскал глазами поднимавшийся над противоположным берегом дым, прищурил глаза.

      – Значит, это ваши друзья жгут костер? – спросила она.

      – Они самые. Правда, это не костер – мангал. Знал бы, что встречу вас, обязательно принес бы кусочек жареной свинины.

      – Я не люблю шашлык. Мне нравится клубника, персики, черешня. Ну, может быть, еще апельсины.

      – Каждому свое, – едва нашелся он. Запустив руки в карманы брюк, Гордеев оглядел доброжелательную собеседницу. Ее глаза были серыми, черты лица мягкими. – Вы из города? Из Предтеченска?

      – Да.

      – Час назад вы стояли у этого же самого обрыва.

      – Так вы следили за мной?

      – Я разглядел вас в театральный бинокль.

      Девушка улыбнулась:

      – Могу быть у воды часами. Мне кажется, я с ней одно целое. Хотя и боюсь этого чувства. – По ее лицу пробежала едва уловимая тень. – Мне снится про воду один и тот же сон. – Гордеев вдруг почувствовал себя стеклянным, точно взгляд незнакомки, легко пронзив его, уже летел вслед убегающим облакам. – Не очень веселый. – Тень пробежала, ее взгляд потеплел. – Вот так смотрю, любуюсь и одновременно хочу убежать… Меня зовут Ева.

      – Всегда мечтал познакомиться с девушкой по имени Ева. – Он поклонился. – Я должен был представиться первым – простите. Петр Гордеев. Всего-навсего.

      – А чем вы занимаетесь, Петр Гордеев?

      – Покупаю и продаю бумагу. Покупаю по одной цене, продаю по другой.

      – Разве это интересно?

      – Интересно или нет, не знаю. Но на житье-бытье хватает. А вы, Ева… фотомодель? Или просто ангел?

      Она отрицательно покачала головой:

      – Не то и не другое.

      – А такая красавица…

      – Когда-то я каталась на коньках в ледовом театре… В другом городе… А потом порвала связки, с тех пор принадлежу