В тени. Александр Леонидович Аввакумов

перед ними, произнес Истомин. – Я только что передал им показания задержанного вами диверсанта. Не буду лукавить, в штабе очень озабочены складывающейся оперативной обстановкой. Несколько часов назад, пограничники задержали немецкого перебежчика, который утверждает, что немцы завтра утром начнут наступление.

      Он замолчал и внимательно посмотрел на Говорова.

      – А что, если это провокация? – не согласился чекист. – Не могут же они напасть на нас без объявления войны! Завтра – воскресенье, значит, если и начнут, то в любой другой день. Воскресенье и у немцев, воскресенье!

      – Вот и я так подумал. Директивы из Москвы нет, а инициатива сейчас наказуема. Отдашь приказ и уедешь надолго валить лес в Магадане!

      – Правильно рассуждаете, товарищ подполковник. Коли нет приказа, так и не нужно дергаться!

      Командир полка перевел взгляд с Говорова на Смирнова.

      – Как новенький?

      – Хороший командир, – ответил Говоров. – Оставьте его у меня, товарищ подполковник, мне нужны люди!

      – Ничем помочь не могу! У меня свои планы на этого лейтенанта.

      Он посмотрел на Николая. Тот поднялся и вытянулся по стойке смирно.

      – Готов служить там, где прикажите, – голос Николая дрогнул от напряжения.

      – Примете роту старшего лейтенанта Гацука. Он в понедельник уезжает в Москву. А, сейчас, отдыхайте, вы свободны.

      – Есть принять роту, – счастливым голосом ответил Смирнов.

      Николай вышел из кабинета подполковника и направился к палаткам.

      ***

      Смирнов проснулся от нарастающего гула, который доносился с запада. Звук был таким мощным, что на столе завибрировала кружка. Николай вылез из палатки и невольно посмотрел на небо, в котором волна за волной летели немецкие бомбардировщики в сопровождении юрких истребителей. Где-то на востоке загрохотало; Смирнов не сразу понял, что это рвались бомбы.

      Кто-то ударил в кусок металлического рельса, висевшего у столовой.

      – Тревога! Тревога! В ружье!

      Но было уже поздно. Немецкие самолеты, выстроившись в боевой порядок, устремились на военный городок. Взрывная волна, отбросила Николая в сторону. Он упал и потерял сознание. Очнулся он, оттого что кто-то тряс его за плечи.

      – Товарищ лейтенант! Поднимайтесь! – услыхал он голос Вавилова.

      Голос сержанта был неузнаваемо глухим и доносился как бы из-под земли. Николай пошевелил руками, затем ногами и лишь после этого поднялся с земли. Метрах в тридцати от него догорала палатка командира полка, возле которой зияла большая глубокая воронка…

      – Вавилов, собери всех, кто остался в живых. Не могли же все погибнуть!

      Сержант козырнул и побежал в сторону клуба. Смирнов с трудом, шатаясь, словно пьяный, направился к уцелевшей палатке. Спавший на койке напротив старший лейтенант Гацук, был мертв. Осколок авиабомбы снес ему половину черепа. Николай натянул на себя гимнастерку, проверил в карманах документы и, прихватив с собой полевую сумку убитого ротного командира, вышел из палатки.

      Перед