Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2. Виктор Точинов

футов полированного палисандра не помешали Трелони – он прыгнул, завершив прыжок тем, что проехался животом по столешнице, сбросив на пол бумаги и опрокинув письменный прибор, – и двумя руками стиснул мне горло.

      Воздух тут же перестал попадать в легкие. Я задыхался. Попытался разомкнуть смертельную хватку, но тщетно, Трелони был крупнее и много сильнее. Джентльмены смотрели изумленно, что-то кричали, но ни один не помешал мерзавцу убивать меня.

      В глазах темнело. В ушах гремел набатом пульс. Я понял, что погибну сейчас очень глупой смертью, если не предпринять самых решительных мер для спасения.

      В отчаянии я схватился за пистолет, взвел оба курка большим пальцем, но не успел выстрелить прямо сквозь камзол, как намеревался. Другая моя рука, слепо шарящая по столу, натолкнулась на что-то небольшое, твердое и увесистое. Позже оказалось, что то была бронзовая песочница, откатившаяся от упавшего письменного прибора. Но в тот момент я не выяснял, что именно подвернулось под руку – покрепче стиснул ниспосланное Господом оружие и с размаху обрушил его на висок Трелони.

* * *

      На следующий день, ближе к полудню, ко мне в «Бенбоу» прикатил полковник Блюменфельд (я отложил переезд в Трелони-Холл, решив, что сделаю это позже, избавившись от вещей, напоминавших о прежнем владельце).

      Поначалу я удивился визиту полковника, но тут же сообразил, что теперь птицы такого полета станут у меня частыми гостями. Надо привыкать к новому положению в обществе.

      Блюменфельд не стал подбираться окольными путями к цели своего визита, заявил сразу с военной прямотой и решительностью:

      – Мистер Хокинс, вчера между вами и мистером Трелони имел место… м-м-м… имел место некий инцидент. И я прибыл для того, чтобы помочь упомянутый инцидент уладить без малейшего ущерба для чести его участников.

      Я не хотел ничего улаживать с Трелони. Я хотел его застрелить. Следы от пальцев краснорожего негодяя на моей шее превратились в синяки, а сегодняшний завтрак показал: глотаю еду и напитки я с трудом и с болезненными ощущениями в горле. Теперь я жалел, что не проломил мерзавцу голову, что череп у него оказался слишком толстым – песочница лишь рассадила кожу на виске и слегка оглушила Трелони, но до поджидавшего во дворе экипажа он добрался на своих ногах.

      Однако быстро выяснилось, что слово «уладить» мы с полковником понимаем по-разному. Он привез мне вызов на дуэль, не больше и не меньше, и добровольно вызывался исполнить обязанности моего секунданта, если я соглашусь принять его услуги.

      Я согласился, не имея близких знакомых, хоть что-то понимавших в дуэлях.

      – В иных обстоятельствах я советовал бы уладить дело миром, – говорил полковник. – Но вчера имело место оскорбление третьего рода, самое тяжкое, связанное с физическим насилием. И письменные либо устные извинения не смогут исчерпать конфликт без пятна на чести его участников. Вы ведь совершеннолетний, мистер Хокинс?

      – Да. Уже целый месяц.

      – Значит,