Заблуждение. Роман про школу. Том 2. Максим Павченко

но у нас нет таких друзей. И отчего-то не проявляется даже многолетняя физкультура с Долгановым…

      Однако мы бежим. И уже прекрасно понимаем, что прибудем разве что к своему поражению, да еще в невероятно измученном состоянии, – но все равно почему-то бежим. Зачем? Это еще та вялая надежда или что-то новое? Да уж… Но ведь вдруг… Вдруг Болт спотыкнется где-нибудь на пути, и упадет, и ударится, и не сможет продолжать бег дальше?.. – в темноте ведь всякое возможно, и сам Болт от этого «всякого» не застрахован. Впрочем, не застрахованы и мы, и, рассуждая так, нам стоит опасаться вдвойне, ибо если упадет один – то упадут и остальные. И, кстати, речь сейчас идет не только о физическом падении.

      Но я еще хочу сказать о надежде, потому что, как бы глупо это ни прозвучало, но сдается мне, что где-то в глубине души мы все-таки надеялись догнать Болта. Согласен, это слышится очень пафосно и самоуверенно, но как бы то ни было, а мы все еще бежали.

      Вот и я бежал – и думал об этом. И, что удивительно, все это время Болт по-прежнему был для меня в зоне видимости. Он и ускорялся, и петлял, и делал неожиданные повороты на перекрестках, и забегал во дворы, и не пропускал глухие места, и переходил на трамвайные пути, и просто двигался по дороге – в общем, маневрировал по полной программе.

      А ко мне вдруг пришло еще беспокойство за Саню. Выпивая под бой курантов, он, конечно, не мог представить себе, что потом придется заниматься такой физкультурой. Допускаю, что и пил-то он лишь из чистого символизма и вовсе не собирался доходить до сильно пьяного состояния (до него он, кстати, так и не дошел, в отличие от Леши), но если б знал…

      – Больше так не буду делать, – повторял он по слогам в те секунды, когда еще мог что-то говорить.

      Я подозревал, что долго он не продержится. Но вряд ли мог думать, что его силы воли хватит на такое большое расстояние, и что на его лице в последние секунды терпения будет такая гримаса боли. Однако я прекрасно понимал этимологию этой гримасы и догадывался, как сильно была ему нужна эта встреча. Три месяца без общения с Болтом, очевидно, явились для него куда более страшной болью, и сейчас он, борясь с собой, пытался оставить себе хоть какие-то шансы. Читатель помнит, как осенью мы с Саней говорили о Болте, и тогда я многое понял из слов Топора, я многое оценил, и … – черт, как обидно, что их материализация проходит именно так. Хотя бы уже из-за одного желания он заслужил поговорить с Болтом! Он заслужил остановить этот нелепый бег – уже не из кино, но от друзей, от Компании! И пусть ни я, ни Саня, … – да никто не знает, что за метаморфозы происходят с Олегом, – но как же хочется узнать!.. Ему, лучшему другу…

      Но силы не бесконечны. И даже желание уступило физическим возможностям Сани, который с истошным криком «Не могу!» остановился посреди дороги и повалился на снег. Я жутко расстроился и хотел помочь ему прийти в себя, однако тут же сдержался