Кара Дон Жуана. Ольга Володарская

же твоя мать за него пошла?

      – Кто-то должен был о нас заботиться…

      – А где этот Миро сейчас?

      – Умер три года назад.

      – От чего?

      – От злости! Когда мать бил, задохнулся – он ведь уже старый был…

      – И кто же теперь о вас заботится?

      – Я, – спокойно ответила она.

      – Почему ты, а не твой брат? Тот, которого ты когда-то обстреливала камнями?

      – Он погиб еще до Миро. Его менты забили дубинками, когда он бутылку пива с лотка украл… – Кара тихонько шмыгнула носом. – Мать много пьет. Особенно после того, как Миро умер… Он раньше ей запрещал – у нас нет такого, чтобы женщина пила, а теперь запрещать некому, вот она и сорвалась… Так что я теперь обо всех забочусь. Всех кормлю, пою… Зарабатываю везде, где можно. Танцую, на бубне играю, гадаю… – Она замялась. – Иногда сплю с мужчинами за деньги. Но это редко, ты не думай…

      – И тебе такая жизнь нравится?

      Она пожала плечами:

      – Какая разница, нравится или нет? Я другой не видела…

      – Так посмотри! Вместе со мной.

      – Если я убегу, мать меня проклянет! – горячо воскликнула Кара. – И тебя тоже! Ты хочешь жить с цыганским проклятием?

      – Мне плевать!

      – Нет, на это нельзя плевать! Это серьезно, – испуганно зашептала она. – От него и ты пострадать можешь, и дети твои…

      – А если я уговорю твою мать? Тогда останешься?

      – Ты не сможешь ее уговорить…

      – А если смогу?

      – Тогда… Тогда… – Кара резко вскочила на ноги, тут же рухнула на колени, вцепилась в плечи Андрея и, захлебываясь смехом, выкрикнула: – Я за тобой… хоть в огонь… хоть на край света!

      Он поцеловал ее в смеющиеся губы и сказал:

      – Идем к твоей матери! Только сначала мне надо сбегать домой. Посиди тут, я скоро…

      Он вернулся к Каре через час. Еще через полчаса предстал пред мутными очами ее матери. И уговорил ее отпустить дочь с ним. Согласилась та не сразу. Андрею пришлось выслушать тирады брани, увидеть море фальшивых пьяных слез. Но когда он бросил к ногам цыганки десять пачек по тысяче долларов, она заткнулась. И благословила дочь. Вместе с благословением Кара получила приданое: два сценических платья своей матери, старый бубен, колоду карт и амулет гадалки Зары. Сложив все это добро в матерчатый мешок и прихватив свидетельство о рождении (семнадцатилетняя Кара не имела паспорта), она ушла из табора. Ушла, ни разу не оглянувшись на затухающее пламя костра – она решила, что больше туда не вернется… Ни за что! Она не повторит ошибок своей матери. Даже если Андрей ее бросит – хоть завтра, хоть через год, хоть беременную, хоть с двумя детьми – она все равно не вернется в табор! Ушла так ушла – пути назад нет…

      – Пути назад нет, – тихо сказал Андрей, обняв Кару. – Ты это понимаешь?

      – Да.

      – Ни у тебя, ни у меня.

      – И что мы будем теперь делать?

      – Я пока не решил… – Он сжал ее плечо. – Но ты не волнуйся, я что-нибудь придумаю… Денег у меня сейчас нет, я все отдал твоей