На линии огня. Артуро Перес-Реверте

бурнусы, патронташи, ранцы, документы. При мысли о том, что в эту самую минуту к ним, прижимаясь к стенам домов, осторожно подступают красные, Пардейро пробивает озноб. И одновременно охватывает стремление действовать немедленно, безотлагательно.

      – Сержант!

      Перед ним вытягивается русский ветеран Владимир – пилотка на очень коротко остриженной голове, широкие скулы, славянские глаза, прорезанные чуть вкось.

      – Один пулемет – на колокольню, второй оставь внизу, пусть прикрывает площадь. Людям повзводно занять оборону вдоль вон той широкой улицы – она послужит гласисом. Автоматчиков – в окна, для поддержки. Пусть кажется, что нас больше, чем на самом деле. Ясно?

      – Так точно.

      – И поживей, потому что красные вот-вот будут здесь. Ах да, вот еще что… Передай – того, кто вздумает драпануть, я своей рукой пристрелю.

      Повернувшись к церкви, Пардейро замечает на ступенях паперти мальчика. В набирающем силу утреннем свете видно, что он хрупок и тщедушен, с худым личиком и наголо обритой головой. Одет в изношенный шерстяной свитер. Короткие штаны не скрывают длинных, тонких, грязных ног.

      – Ты что тут делаешь, малыш?

      Мальчик, не отвечая, с очень серьезным видом поднимается на ноги. Страха не выказывает. Он восхищенно разглядывает легионеров и с завистью любуется их оружием.

      – Ты здешний?

      Тот кивает в ответ. Лейтенант уже собирается сказать ему, чтобы бежал отсюда поскорее, но тут ему в голову приходит новая мысль:

      – Как тебя зовут?

      Мальчик спокойно и сосредоточенно разглядывает его и лишь потом произносит:

      – Тонэт.

      – А дальше?

      – Саумелль.

      – А лет тебе сколько?

      – Двенадцать, господин капитан.

      – Я не капитан, а младший лейтенант, – говорит Пардейро. – Знаешь этот квартал?

      – Конечно. Я весь город знаю.

      – А где родители твои?

      – Нет у меня родителей. Живу с бабкой и дедом.

      – Куда же они ушли?

      Мальчик показывает в ту сторону, где только что скрылись из виду беженцы:

      – Думаю, куда-то туда.

      Пардейро достает из кармана плитку шоколада в серебряной фольге, протягивает мальчику:

      – Поможешь нам?

      Тот принимает шоколадку, как бесценный дар, взвешивает ее на ладони. Потом, не разжимая губ, кивает.

      – Бегаешь быстро, Тонэт?

      Новый кивок.

      – Сможешь доставлять донесения?

      Тонэт – он уже засунул четверть плитки в рот – опять отвечает утвердительно.

      – Надо, чтобы ты пошел с моими людьми, – объясняет Пардейро. – И показал им, где на этой стороне улицы самые лучшие места. И еще – как незаметно перебираться из дома в дом. Встретишь кого из здешних – скажешь, чтоб поскорее уносили отсюда ноги. Здесь скоро будет очень жарко.

      Тонэт пожимает плечами:

      – Многие не хотят бросать свои дома.

      – Тогда пусть прячутся в подвалы. – Пардейро оборачивается к солдатам. – Капрал Лонжин!

      Легионер – густейшие бакенбарды, расстегнутая