Птенчик. Хельга Делаверн

рыжий паренёк подошёл к Риккардо и спросил, действительно ли от него воняет. Риккардо растерялся (разумеется, от мальчика ничем не пахло) и убежал, сказав перед этим что-то отвратительное в его адрес.

      – Хорошо,– довольный Чак засунул руки в карманы.– Ты знаешь, что бывает с теми, кто перечит Чаку. Идёмте,– он обратился к приятелям.– Оставим итальяшку в одиночестве, пусть подумает о своём поведении.

      Когда рыжий мальчишка принёс кремовые пирожные, чтобы угостить Чака и остальных, Чак под всеобщий хохот размазал их по его лицу. Риккардо тоже смеялся; он понимал, что они поступают глупо, неправильно и гадко, но продолжал смеяться вместе со всеми. Он смеялся, а после, оставшись наедине с собой, кусал губы до крови, чтобы не заплакать: чувство вины окатывало ледяной волной, окатывало и топило, топило и вновь поднимало, топило и выплёвывало на берег собственной совести, если он не успевал зацепиться за якорь – за гнилой якорь новой грязи и мерзости, который ему бросал Чак.

      Риккардо поднялся на ноги. Разбитые коленки и мелкие ссадины на ладонях – ерунда по сравнению с тем, как бывшие друзья разукрасили его лицо на минувшей неделе: они не забыли, как он повалил их велосипеды и спрятался на Восьмой улице, и напоминание об их встрече до сих пор ныло под левым глазом.

      Приближаясь к стоянке, Риккардо прибавил шаг.

      Чак выгнулся, сделал вид, что хочет на него напасть, и Риккардо, споткнувшись об свою же ногу, подлетел к двери закусочной, об которую ударился лбом прежде, чем открыл.

      Школьники проводили в «Крабовом утёсе» треть жизни: владелец заманивал их дешёвыми бургерами и напитками, и они занимали все пятнадцать деревянных столов, и трещали до поздней ночи; взрослые сюда почти не заглядывали, их головы, занятые умными взрослыми мыслями, не выдерживали нескончаемой детской болтовни, а старшие парни (так их называл Аурелио Бенитос: «старшие парни – слишком здоровые для детей и слишком тупые для взрослых») забегали на пару минут, чтобы купить кофе на вынос.

      Риккардо, не поднимая головы, прошлёпал к барной стойке, усеянной кофейными пятнами, и взобрался на неудобный круглый стул.

      – Добро пожаловать в «Крабовый утёс»! Крабов у нас нет, зато есть хорошее настроение и вкусные бургеры! – из-под прилавка вылез рыжий мальчишка и в спешке натянул на голову поварской колпак, который был чересчур большим для его маленькой головы.– Меня зовут Игорь Мишелс! Чем я могу вас угостить? Привет, Риккардо!

      Риккардо съёжился.

      <Так тебя зовут Игорь>

      Приветствие мальчика, произнесённое на одном дыхании, отдавалось эхом в ушах.

      – Сэндвич с курицей,– Риккардо положил доллар на стойку.

      – Один сэндвич с курицей! – крикнул куда-то в пустоту Игорь и уставился на Риккардо.

      <Что?>

      – Прости, что заявился к тебе домой без приглашения, но я не знал, как по-другому передать тебе тетрадь, в школе ты меня избегаешь.– Игорь почесал затылок. —Твоя сестра отдала её? Ой-ой, —о н отодвинулся от стойки.

      Риккардо хотел