Пожить в тени баобабов. Геннадий Прашкевич

и Хисаич, останавливаясь за ее спиной.

      Звонок, как ни странно, верещал теперь ни на секунду не умолкая, будто его заклинило. Неизвестный за дверью никак не хотел уходить, наполняя сердце Татьяны то отчаянием, то надеждой.

      Санька это! – шептала она про себя. Это Санька Филиппов, влюбленный дурачок… Догадался!.. Он сейчас поднимет на ноги весь дом!

      Татьяна знала, как трудно такой старый дореволюционный дом с толстыми каменными стенами поднять на ноги каким-то там дверным звонком, но что-то заставляло ее верить в это, заставляло надеяться.

      Держа пистолет в правой опущенной к полу руке, Игорек бесшумно скользнул к двери.

      Оружие изменило его.

      С оружием в руках Игорек выглядел уверенным человеком. Он как бы даже подрос внезапно, по крайней мере, не выглядел недомерком.

      Отвечая на кивок Игорька, громоздкий Хисаич из-за спины Татьяны негромко сказал:

      – Иди, тетка, к двери.

      – Зачем? – заворожено спросила Татьяна.

      – Чего зачем? – удивился Хисаич. – Откроешь.

      И даже подтолкнул Татьяну длинной сильной рукой:

      – Ни хрюку, значит, ни грюку. Сперва спроси, кто там. А потом открой. Если, конечно, там один человек.

      – А если не один?

      – Там посмотрим…

      Хисаич произнес все это ровно, без особых эмоций. Он не злился, не напрягался, как Игорек. Он, похоже, действительно чувствовал себя абсолютно спокойным. Именно спокойствие Хисаича больше всего пугало Татьяну. Пугало до дрожи, до безумного холодка в груди.

      Прижав пистолет к груди, теперь стволом вверх, Игорек на один шаг отступил от двери.

      Хорошо, что там не муж, вдруг беспомощно подумала Татьяна. И ужасно, ужасно, ужасно жаль, если там этот глупый Санька… Вот сейчас, наверное, и начнется стрельба… Уж стрельбу-то в доме услышат…

      Какая стрельба?

      Кто услышит?

      Она давно могла завизжать, заорать, спасая Саньку Филиппова от верной смерти, но она молчала, как трусливая мышь. Не то что кричать, она шевельнуться боялась. Кто бы там сейчас ни стоял за дверью, понимала она, этого человека сейчас, наверное, застрелят.

      – Я боюсь, – слабо выдохнула Татьяна.

      – Видишь мои кулаки? – Хисаич из-за ее спины выдвинул и показал ей желтые страшные кулаки, от которых сильно пахло табаком. – Хоть раз пискнешь, сразу сломаю шею.

      – Как куренку, – подумав, назидательно добавил он. – Я тебе шею некрасиво сломаю, на тебя потом противно будет смотреть…

      Он не закончил.

      Дверь, под все так и не прекратившийся вопль звонка, как от взрыва, влетела в прихожую, сорванная с петель каким-то чудовищным ударом снаружи.

      Дверь вышибли столь мощно и стремительно, что, влетев в прихожую, она попросту сбила с ног Игорька. Пистолет Игорька отбросило под ноги Татьяне. Взвизгнув от страха, она носком тапочка запнула пистолет его под диван.

      – Проблемы?

      С изумлением и со страхом Татьяна всматривалась в своего нового незваного гостя.

      Он показался ей самым бесцеремонным.

      Эти гамадрилы хотя бы не вышибали