Швец. Второй шанс для бандита. Олли Серж

куда собралась? – ловит меня за запястье Швецов.

      – В туалет, – огрызаюсь, выдергивая руку.

      Зайдя в кабинку, обнаруживаю на телефоне десять пропущенных вызовов от тётки и перезваниваю. Пару минут слушаю от неё совершенно неуместные напутствия о том, как себя вести с «уважаемым человеком» и борюсь с острым желанием бросить трубку.

      – Ладно, я все поняла, – теть Ир, – перебиваю ее. Мне пора.

      – Варя, ты меня слушай, – не сдаётся она. – Я давно живу. Будь с мужиком ласкова, не огрызайся…

      – Может, мне с ним ещё в постель лечь? – не сдерживаюсь я.

      – А с тебя убудет? Он не алкоголик, не бомж, при деньгах. Вам что? Лишение они? – гнёт свою философию тетка.

      – Все! До свидания! – рявкаю и сбрасываю вызов.

      «Не алкоголик, не бомж, при деньгах» – передразниваю ее у себя в голове.

      Действительно, подумаешь, сидел человек за убийство. Ну пустяки же! Такое, ведь на каждом шагу!

      Кстати, очень интересно… если Швецова пустили в перевыборную, это значит, что уголовной судимости у него нет. Но это совершенно не значит, что он никого не убивал! Мне кажется, что мог…

      Когда мы встречались, я думала, что Александр просто удачливый бизнесмен. Он часто говорил по телефону о стоимости акций каких-то компаний, улетал в командировки, у него был красивый кабинет, где я любила готовиться к экзаменам, и имелся достояно большой штат подчиненных.

      Когда я спрашивала его о семье, он преимущественно говорил о бабушке. Об отце – вскользь. О матери – никогда…

      Ручка на двери дергается несколько раз, деликатно оповещая меня о том, что пора выходить. Да, Марья уже, наверное, волнуется.

      Выхожу из кабинки под красноречиво-осуждающим взглядом дамы преклонных лет. Мою руки и машинально бросаю взгляд в зеркало.

      Из него на меня смотрит растрёпанная, немного опухшая после бессонной ночи, серая девушка в чёрном свитере.

      Ну оно и к лучшему. Будет меньше шансов снова понравиться Швецову.

      Я специально даже не поправляю волосы. Только стираю салфеткой потекшую тушь.

      «Боже, о чем ты вообще думаешь, Варя?!» – оживает голос в моей голове. – «Швецов, как мужчина, больше не должен для тебя существовать! Даже если останется единственным на этой планете! Ты должна построить с ним диалог ради дочери. Все!»

      Возвращаюсь в зал и на мгновение столбенею, видя, как Марья, обняв свои игрушки, рыдает во весь голос.

      Долетаю до дочери за секунды и буквально выдергиваю из-за стола, подхватывая на руки.

      – Мама… – обнимает она меня, всхлипывая.

      – Тихо, тихо, – шепчу ей в ушко и целую. – Ну моя маленькая, мышонок, ну ты чего?

      Разворачиваюсь к Щвецову лицом и вкладываю в свой взгляд максимум расчленяющей ненависти.

      Он встречает его спокойно.

      – Марья обожгла язык, – пожимает плечами. – Я говорил дождаться маму. Она не послушала.

      Мне хочется ответить, ему что-нибудь резкое о том, что она ещё ребёнок и не умеет