Пленница медведя. Анна Владимирова

еще вина, с улыбкой глядя, как подтягивает мои штаны, чтобы не наступать на края внизу. Только стоило вспомнить, что под штанами ничего нет, улыбаться перехотелось.

      – Я сломала руку полицейскому, который ударил оборотня, – отвоевала она кастрюлю у нижней полки с грохотом. – Так что вариантов не было…

      – У твоего отца такие связи, и не было вариантов? – следил за ней.

      – Смотрю, все уже узнал, – бросила на меня настороженный взгляд через плечо. – А с мясом что делать будешь?

      – Тушить. С зеленью.

      – А тебе сколько лет? – Я проследил, как потянулась за чашкой в шкаф и включила кран с водой.

      – Тридцать три. – Вид ее натянутой шеи оживил ночные воспоминания. А когда она приложилась жадно к чашке с водой, я тяжело сглотнул и отпил вина.

      – Кризисный возраст, – и она вытерла губы ладонью. – Крупу вообще надо на ночь заливать…

      – Я был занят ночью, – усмехнулся, понимая, что слишком откровенно на нее пялюсь, но ничего не мог поделать. И не хотел.

      Дана сдвинула брови, надкусила пачку зубами и придирчиво поворошила рис пальчиками. Потом набрала полную чашку зерен и всыпала в кастрюлю:

      – Ты врешь, что не умеешь готовить крупу, – поднесла чашку к крану. – И что света у тебя нет – тоже. В подвале, значит, даже интернет есть…

      – Ну вдруг ты решишь от меня сбежать все же, – усмехнулся шире, пристально следя, чтобы не напугать ее до дрожи снова. Мне нравилось это расслабленное перемирие.

      – Смешно, – покачала она головой, привлекая взгляд к ее необычным волосам. – У меня нет ружья…

      – Ничто не мешает тебе одолжить, – и я отставил бокал и потянулся за разделочной доской.

      – Я не умею им пользоваться. Научишь?

      Хваткая. Я извлек длинный нож из ящика:

      – Посмотрим…

      – Ну посмотри-посмотри, – усмехнулась она. – Соль где?

      Вскоре она сидела с коробком моих запасов приправ, забыв посолить крупу.

      – Ух ты, откуда у тебя шафран? – раскрыла мешочек и поднесла к лицу.

      – Купил в Аджуне, – усмехнулся. Чем-то эта растрепанная птаха на кухне меня грела. «Теплая». Да-да, помню… А она уже полезла дальше по мешочкам:

      – Твои пахнут не так, как у нас. Тоньше.

      – Еще вина?

      – Хочешь споить?

      – Мне может жить осталось немного, почему не попробовать? Я вообще, кажется, многое упустил…

      – Может, тебе дали второй шанс?

      – Хотелось бы в это верить.

      Я углубился в разделку мяса, не сразу осознав, что спину буравит взгляд.

      – Может, ты больше не озвереешь…

      Только прямого взгляда привычно не выдержала, сбежав. А я посматривал на нее, размышляя. Неужели она – то, чего не хватало и что может помочь задержаться в сознании? Почему она? Почему вообще кто-то? Неужели не все зависит от меня самого? Открытие пугало. Я ничто не любил так, как контроль над своей жизнью. Поиск ответов был смыслом всего, я наслаждался азартом погони за знанием, и ничто так не наполняло жизнью… В какой же момент все пошло не так?

      – А как это?

      – Что?

      – Ну,