Пленница медведя. Анна Владимирова

есть? – моргнула она.

      – То есть, ты сделала глупость, оказавшись в мире диких законов, где нет подобных сожалений. Я спасал твою жизнь…

      Она дышала все чаще, и румянец, которым запылали ее щеки, оживлял ее бледное лицо.

      – Когда трахал там в лесу? – прошептала возмущенно, а я вдруг ярко почувствовал не только вкус вина, но еще и то, что дерзкие слова из ее соблазнительного искусанного рта оживляют совсем не спасательные инстинкты.

      – В дикой природе хорошие полуголые самки долго не бегают, – понизил голос, проникновенно глядя в ее большие глаза. Дана ошалело хлопала ресницами, задыхаясь от каких-то недоступных мне переживаний. – Или ты не знаешь, зачем белые волки выманивают одиноких водительниц из машины? Хотела приключений?

      – Ну как же я могла без них уйти? – зло изогнула она брови. – Ты решил наказать?

      – Присвоить, чтобы никто не претендовал. И я не решил – это было необходимо, чтобы спасти тебя.

      – И теперь я что, твоя? – закипала Дана непонятным мне праведным огнем.

      – По звериным законам – да.

      – У нас в городе кто только не зажимается с оборотнями за березами, что-то не слышала, чтобы кто-то кому-то принадлежал!

      – Это смотря, с каким намерением зажимать, – подался я к ней, наслаждаясь тем, как цепенеет от моей близости. – Я своим делиться не собираюсь и свой выбор смогу защитить.

      – Я замуж выхожу вообще-то, – не выдержала она накала, подскакивая с бокалом.

      – Надо было выходить и сидеть за высокими стенами! – рявкнул так, что она отшатнулась – еле успел перехватить бокал из ее рук.

      – Никогда не психовал так, что плевать было на все и всех? – вдруг возмутилась она так, что аж губы затряслись. Какие все же у нее были яркие эмоции – почти осязаемые. – Да, я сделала тупость! Но я хочу ее исправить!

      – Нет такой опции, – и я снова сунул ей бокал в руки. – Пей.

      Так и подмывало спросить, кто ее замуж собрался брать, такую… Я сузил глаза на ее лице, пытаясь найти слово, которое крутилось в голове.

      Ничья. Она же дикая!

      – И за что тебя замуж отправили? – вопросил, когда она проиграла борьбу взглядов. Девчонка сразу же вернула мне все внимание:

      – Что?

      – Ты не похожа на девочку, которая жаждет замуж. Я тебя трахал вчера ночью, но ты не спешишь резать себе вены. Ты не любишь того, за кого тебя отдали, да?

      – Не твое дело, – процедила, а я понял, что угадал.

      – Очень даже мое. Я не сильно был бы рад настолько тебя раздавить…

      – Со мной все нормально, – и она сцепила зубы, обрисовывая решительный овал лица. Часто так делает – мышцы челюсти развиты заметно.

      – Так за что? – смягчил выражение лица, усмехаясь.

      – Ты так уверен, что замужество для меня – наказание? – Только в голосе явно скользнуло удивление. А тебя, девочка, еще и не раскусывал никто никогда, но ты этого жаждешь.

      – Ну скажи, что нет, – и я поднял бокал на уровень ее глаз.

      Она вздохнула и осторожно брякнула о его бок своим:

      – У