Пленница медведя. Анна Владимирова

адские звуки.

      – Ты… – выплыла в гостиную и едва не задохнулась от дикого зрелища. Сезар как раз вываливал из сковородки золотистые кусочки мяса с травами. Кажется, розмарин… А еще чеснок… – Ты что-то добавил в чай! Я теперь с голоду умираю!

      – Тебе не впервой умирать, – бросил на меня взгляд он. – Ты сутки не ешь уже… Я при чем?

      Вариантов было немного – расплакаться и устроить истерику, но я была не особо сильна в таком перфомансе. Можно еще подхватить ружье, что так и стояло у стены, но оно тоже его не сильно впечатлило в прошлый раз. И оставался третий – усесться за стол и признать поражение. На мой взгляд в данной ситуации самый достойный.

      – Может, еще афродизиак какой подмешал? – растеклась я по стулу, вжимая впалый живот в край стола, чтобы не так сильно урчал.

      – Дана, тебе и без афродизиака хорошо, – усмехнулся он, снимая с огня кастрюлю. – Ты просто признаться в этом себе не можешь. Давно не было хорошего секса?

      – Да прям, – скривилась я. – Регулярно!

      – Врешь ты хуже меня. – Он сгреб чеснок в чеснокодавку и щедро выдавил его в вареный картофель, пышущий паром. Я сглотнула тяжело вязкую слюну.

      – Сезар, дай уже еды, а? – проскулила я. – И потом я продолжу с тобой занимательную беседу.

      – Потом мы с тобой продолжим махать мокрыми простынями, – серьезно отозвался он. – Картошку будешь?

      – Все буду, – процедила.

      – Ну вот так бы сразу.

      Когда он поставил передо мной тарелку, я даже прослезилась – так это выглядело сногсшибательно! Три желтых картофелины и кусочки белого мяса в каком-то сладковатом соусе. Я зажмурилась, перекатывая его на языке, и блаженно вздохнула:

      – Умеешь ты ломать волю…

      – В этом месте благодарные люди хвалят еду, – поставил свою тарелку, усаживаясь напротив.

      – Я хвалю твою находчивость и познания в травках тяжелого действия.

      – А ты откуда знаешь про их действие? – поинтересовался благосклонно.

      – Я же на химфаке учусь. А ботаника – моя страсть.

      Он промолчал, но мне было плевать. Еда была непривычной – слишком простой, но от этого не менее вкусной, чем то, что я привыкла есть. Я едва не урчала от того, как кусочки мяса тают на языке, поджимая пальцы от удовольствия.

      – Кофе можно? – обнаглела вконец.

      Сезар вперил в меня мрачный взгляд, медленно жуя, но снова не снизошел до ответа. Видимо, его лимит светской любезности сегодня был давно превышен, да и то потому, что месяц ни с кем не говорил.

      – А как ты думаешь, за что все таки тебя замкнуло в звериной ипостаси?

      – Дана, я не хочу говорить на эту тему, – хмурил он брови, глядя в тарелку.

      Вообще создавалось впечатление, что терпит. А меня несло, как ребенка, которому жизненно важно разведать границы и пределы, за которыми рванет.

      – А на какую хочешь?

      – Никакую не хочу.

      – Хорошо. А алименты обсудить хочешь?

      Он вздернул вопросительно бровь.

      – Что