Путь с войны. Максим Касмалинский

Ветрова, – ответил кто-то и заржал.

      – Э! Да вы че?! – возмутился Жорка. – Это наши «языки». Мы их два дня пасли с товарищем Бардиным. Хотели взять по-тихому! Откуда эта танкетка взялась? Все испортили. Вон тот мордатый – всяко генерал…

      И седой, словно понимая, что речь о нем, поднял голову. Руки он все так же держал на затылке, но было это – так показалось Ырысту – неправильно, неестественно.

      «Совы не те, кем кажутся», – нелепая мысль упала на Бардина. Тут все не так. Неправильно! Седой. Руки за головой. И из шеи его – Ырысту увидел почти как в реальности – под подбородком седого фашиста вырастали мохнатые крылышки. Смертеныш. Суставчатый, гадкий, похож на летучую мышь. Руки за головой. Ни фига они не сдаются!!!

      – Жоркаатасгранат!!! – заорал Ырысту и упал ничком.

      Он не увидел, как Жорка метнул – О! Жорка был классный игрок в лапту – седому в лицо он метнул кукушку напольных часов.

      Взрыв. Рвануло. Секущие осколки, стоны послышались. Снайпер слегка приподнялся. Вместо седого – месиво. Высокий отброшен, может живой? Поднялся, взглянул: нет, не живой, полголовы снесено. Ырысту обыскал мертвеца: сначала нагрудный карман, другой, потом внутренний, боковые и брючные. Сорвал орден в виде креста, из кобуры извлек пистолет. «Вальтер» тридцать восьмой. Сгодится.

      Ырысту оглянулся, увидел лежащих бойцов. Эти – незнакомые.

      Кириллов стаскивал каску, стоя у тела Жорки. Боец Моисеев лежал под опаленным кустом, он не попал домой. Ырысту подошел, Жорка, Жорка! Как так?

      – Зачем я у него очки забрал? – прошептал Кириллов. – Темные очки, очень ему шли, красиво…

      Жоркины руки раскинуты, под головой – лужа крови.

      Мореходка, подумал Бардин, три женитьбы. Сбывается половинка на половинку.

      – Конец войны, – Кириллов сел на землю. – Самый конец войны.

      – Х-херово, – вздохнул Ырысту.

      Остальные бойцы поднимались. Они шевелились. Несколько раненых. Из люка танка вылупился танкист. Шлемы у них дурацкие.

      – Ирис! – прошипел Кириллов. – Он же, по-моему, дышит. Точно. Ноги дерг-дерг. Жорочка, ты слышишь.

      Кириллов принялся разматывать бинт.

      – Жор! – Ырысту упал рядом, повернул жоркину голову.

      – Товарищ Бардин, – слабо выдавил юноша. – Товарищ колдун. Как я его кукушкой? А?

      – Ты молодец, ты спас. Этот ссыканул, свалился, и взорвалось не там, а если б там, всем – кирдык. Ты только держись, Жора, мы тебя в медсанбат…

      – Товарищ шаман, ты мне скажи, – Жорка прерывисто дышал. – Скажи, как колдун. Как алтаец еврею, скажи. Как ойротская чурка жиду из Рязани… как советский человек советскому человеку. Объясни мне… откуда в ухе столько кровищи?

      Жорка попытался приподняться.

      – Ты! Сученыш! – ругнулся Кириллов. – Ты что делаешь, козлятина!? Смотри, Ирис, ему всего-то ухо оторвало. Прижимай. Бинт прижимай вот здесь. Еще плечо покоцало. Чепуха, бля! А стонал, как мертвый!

      Жорка растянул сухие бледные губы. Будем жить.

      – Вообще ерунда. До свадьбы заживет. А я испугался, –