.

Ильгаш облизал толстые губы. – Я кину зов и слетятся все…

      – Пускай.

      Халыму не было никакого дела до всех. Умные отступятся, а дураки…

      – Это, – Ильгаш указал на связку амулетов, – сделает всю работу… тебе всего-то нужно, что подойти и взять…

      – Тогда отчего ты сам не подойдешь и не возьмешь?

      Ильгаш погрозил пальцем, на котором алым глазом поблескивал перстень.

      – Халым, ты меня сколько лет знаешь? Разве я когда-нибудь кого-нибудь подводил?

      Трогар выразительно хмыкнул.

      – Я бы позвал… да вот хоть Кишара позвал с его десятком… или Фринга…

      – Позови…

      – Заказчик ясно сказал, что ему нужны лучшие… а ты лучший, Халым.

      Лесть? Определенно. И в темных глазах Ильгаша видно раздражение. О да, будь его воля, он нашел бы кого посговорчивей. За сорок тысяч-то и искать не придется. Но продолжает обхаживать Халыма, и значит, заказчик серьезный.

      – Половина вперед, – выдвинул аргумент Ильгаш. – И все, что найдете, ваше… ему нужна только женщина. И нужна целой, Халым, поэтому я и пришел к тебе.

      Глава 3. Леди и печаль

      Грен пришел в себя быстро.

      Он сел.

      Огляделся. Потянулся, зевнул широко и, почесав живот, произнес:

      – Не было печали… так по шее настучали, – и шею эту короткую потер. Потом поднялся, с кряхтением, сопением и, распрямившись, огляделся и присвистнул. – А наш пострел везде поспел…

      Я лишь руками развела.

      Стало легче. Немного. Отступила дурнота. И нудная головная боль откатилась.

      – А Тихон, стало быть… – Грен с трудом поднял голову. – Ишь ты… живой?

      И сам себе ответил.

      – Живой… что ему сделается, паскудине этакой? Ливи, девочка моя… ты не могла бы…

      Могла бы.

      Я стянула лесенку, которая теперь казалась еще более тонкой и неустойчивой, нежели обычно. Под весом моим она противненько дребезжала и позвякивала, царапая запыленный бок октоколесера. В кабине привычно пахло дымом, соляркой и еще чем-то таким же, не сказать, чтобы неприятным, но вызывающим стойкие ассоциации с автомобилями.

      Тихон лежал, навалившись на рычаги. В щеку его упирался шестигранный управляющий кристалл, а руки свисали почти до пола.

      – Эй, – я осторожно коснулась плеча и отдернула руку, которую будто в кипяток опустили. – Ой!

      Пальцы покраснели и… и будто дымкой окутались.

      Жемчужной.

      Мягкой.

      Боль отступила, а вместо нее появилось ощущение тепла, такого… волшебного тепла, которое растекалось по крови.

      …как коньяк…

      …сходные ощущения… и голова так же кружится… и танцевать охота… и сил прилив ощущаю невероятный… я бы, пожалуй, сейчас сотворила что-то этакое… этакое…

      Я рассмеялась от восторга.

      И очнулась, когда щеку обожгло.

      – Легче? – спросил Тихон, глядя на меня спокойно, равнодушно даже.

      – Д-да…

      Я коснулась горящей щеки.

      – Извини.

      Кабина вдруг показалась