На обочине мира. Росс Уэлфорд

и печальные – весьма странное сочетание.

      В нашей школе нет формы, но предполагается, что мы должны одеваться «разумно». А Мэнни явился в полосатых штанах, носках с радугой и мягкой фиолетовой толстовке. Я услышала, как Дина Малик говорит:

      – Вау, гляньте-ка на этого Вилли Вонку!

      Всё это казалось частью его «нездешности».

      И как будто волшебности.

      Школьный день закончился, и я жду Мэдисон и Джесс у спортзала, чтобы вместе пойти домой. Так будет дольше, но я не против. У меня с собой «Шоколадный крем Фрая» – я хочу их угостить, но тут замечаю, что они уходят по противоположной стороне игровой площадки и уже слишком далеко, чтобы звать их. Как они там оказались, не проходя мимо спортзала, – настоящая загадка. Я разворачиваю велик и еду другим путём, пытаясь избавиться от мысли, что они меня избегают.

      На Мэнни я наталкиваюсь в конце переулка, ведущего от побережья к школе, который все называют Какашечным проулком. Он просто сидит на каменном заборе рядом с потрёпанным жёлтым великом и вроде как занят каким-то своим делом.

      – Привет, Уилла, – говорит он, не успеваю я даже с ним поравняться. Мне приходится резко притормозить, чтобы не врезаться в него. – Я подумал, расскажу-ка я о себе. Чтобы сэкономить время, знаешь?

      Что нужно говорить, когда кто-то заявляет такое? Лично я остроумно отвечаю:

      – Эм… – что Мэнни, видимо, расшифровывает как «Да, давай – расскажи мне о себе абсолютно всё, хоть я вообще-то и не просила».

      Он отбрасывает с глаз длинную светлую чёлку и говорит:

      – Ну хорошо.

      Мы начинаем катить велики по тротуару, мимо заколоченных витрин, разрисованных граффити. На дворе май, но с серого Северного моря дует холодный, влажный ветер; мелкий мусор кидается нам под ноги, как непослушный щенок. Мэнни останавливается вытащить из спиц велика обёртку от фруктового льда.

      – Ты не пугайся, Уилла, – говорит он. – Просто я жил примерно в тысяче временных семей с новыми родителями, новыми братьями и сёстрами и считаю, что так быстрее. Я всё равно тебе это расскажу рано или поздно, так почему бы не сделать это рано? – Потом он улыбается мне, будто подначивая меня поспорить.

      – Потому что… я тебя вообще не знаю?

      – Именно поэтому! А так узнаешь. Понимаешь ли, мы подружимся, я уже вижу. Упс, осторожно – собачьи какашки!

      Я огибаю их.

      – Уже видишь?

      – Поверь мне, если бы ты сменила столько школ, спецшкол, семей и детдомов, сколько я, у тебя бы выработалось чутьё на такие вещи. Кроме того, тебе нужен друг, так почему бы мне не стать им?

      Сгорая со стыда, я прекращаю катить велик и перекидываю через него ногу, собираясь уехать.

      – Эй, постой! – говорит Мэнни. – В чём дело?

      – В тебе дело. Не нужен мне друг.

      – Тогда почему ты возвращаешься со школы одна? Почему тусуешься в обед в библиотеке сама по себе? Почему…

      – Ладно, ладно, – рявкаю я. – Может, у меня не так много друзей. Тебе-то что до этого?

      – Ну,