Свобода или смерть. История Чеченской Республики. От революции к войне. 1991–1994. Франческо Бенедетти

тяжелое испытание, которое продлится ровно тринадцать лет, вплоть до смерти Сталина. Репрессированным пришлось столкнуться с ужасными условиями нищеты среди населения, которому едва приходилось прокормить себя. Уровень смертности от болезней и недоедания вскоре достиг драматической отметки. Люди умирали от голода, холода и тифа. Только за трехлетний период с 1944 по 1947 год погибло сто пятьдесят тысяч человек – около четверти населения. Выжившие жили в коллективных квартирах, в которых размещалось до пятнадцати семей, в основном без стабильной работы и без ресурсов. Те, у кого не было работы, бродили по степи в поисках туш животных или диких трав или пытались украсть еду в колхозах. Любой, кому удалось устроиться на работу в один из них, мог надеяться свести концы с концами:16 В специальном постановлении было установлено, что для определения режима размещения депортированного населения […] его следует считать бессрочным, без права на возвращение […]. Чеченцев заставили подписать указ один за другим.

      Ардахар (Выселение)

      Лишенные своей земли и своих обычаев, чеченцы при этом пытались сохранить свою самобытность, передавая свои обычаи, традиции и историю устно и доверяя себя пожилым людям, которые в отсутствие чего-либо другого стали единственными хранителями общей памяти.

      Благодаря традициям, передаваемым из поколения в поколение, благодаря верности чеченского народа своему незыблемому адату и ценностям ислама, он смог сохранить свою национальную идентичность. Однако Советское правительство прилагало все усилия, чтобы уравнять чеченское общество, искоренить из него национальное самосознание. Для этой цели создавались школы идеологического воспитания и шло активное внедрение КГБ в исламские общины, но национальные чувства чеченцев не ослабли, а напротив усилились в сопротивлении программам освобождения, начатым властями от родины и отсутствие письменных источников породили упрощенную, идеализированную и мифологизирующую историю, которая станет кредо того поколения, которое достигнет зрелости в начале 1990-х годов17.

      Среди сотен тысяч репрессированных, которых постигла печальная участь изгнания, был ребенок по имени Джохар. Он родился 15 февраля 1944 года, за девять дней до того, как Сталин приказал выслать чеченский народ. Тринадцатый сын ветеринара Мусы Дудаева и его второй жены Рабиат, он провел свое детство в обществе изгоев, считался недостойным участвовать в великом социалистическом проекте, рос маргинализованным и замкнутым в себе. Когда его отец умер, оставив после себя большую и малообеспеченную семью, его матери разрешили переехать в город Шымкент на юге Казахстана, где климат был мягче и был больший спрос на рабочую силу. Джохар, унаследовавший преданность учебе от своего отца, сумел достойно закончить начальную школу18. Не имея возможности получить высшее образование,

16

В дополнение к еде, не хватало одежды. В январе 1945 года помощник Председателя Собрания народных комиссаров написал в своем отчете: «Положение с одеждой и обувью спецпереселенцев полностью ухудшилось. Даже без учета всех тех, кто не может работать, дети практически голые, и в результате болезни вызывают высокие показатели смертности. Отсутствие одежды не позволяет многим здоровым молодым людям участвовать в сельскохозяйственной деятельности».

17

Как отметили историки Карлотта Галл и Томас де Ваал, опыт репрессии был коллективным опытом, основанным на этнических критериях […] Тринадцать лет изгнания, несомненно, впервые дали чеченцам ощущение общей идентичности..

18

Учитывая тот факт, что в те годы только шестнадцать тысяч чеченских детей из пятидесяти тысяч имели доступ к той или иной форме базового образования, Джохар Дудаев мог сказать, что ему повезло, что у него была возможность учиться.