Грешники и праведники. Иэн Рэнкин

Потом показал на ее телефон. – Две эсэмэски, говорите. Позволю себе предположить, что одна – до того как он пришел на беседу в участок, а другая – после?

      Она не ответила на его вопрос.

      – Я так и не могу понять, почему вы здесь…

      Ребус в ответ пожал плечами.

      – Меня выводит из себя, когда люди лгут мне в лицо. Я начинаю спрашивать себя: чего они боятся? В вашем случае, может быть, ничего, а может быть, и есть какая-то причина. Но пока я не буду знать наверняка…

      – Какая разница – был Форбс в машине или нет? – Она уставилась на него.

      – Если он был с вами, значит бросил вас там. Не вызвал помощь, не остановил проезжающую машину…

      – Я не понимаю, почему этим интересуется полиция.

      Ребус опять пожал плечами:

      – А ваш отец? Его это не заинтересует?

      – Но ведь это его не касается?

      – Справедливо. – Ребус смотрел, как она разглядывает экран своего телефона. Может быть, получила новые послания, а может – нет. – Сколько вам придется здесь пролежать?

      – Я еще не говорила с врачом.

      – Вероятно, они посоветуют вам какое-то время держаться подальше от скоростных машин.

      На ее лице появилась слабая улыбка.

      – И от загородных дорог по вечерам, – добавил Ребус. – Западный Лотиан не случайно называют Ничейная земля.

      Она посмотрела на него.

      – Ничейная земля?

      – Там нет ни законов, ни правил.

      – Тогда понятно… – Ребус ждал продолжения, но она сжала губы. – Явный признак того, что она проговорилась.

      – Джессика, если вам есть что сказать…

      – Уходите! – закричала она в тот момент, когда в палату вошла сестра. – Я хочу, чтобы он ушел! Пожалуйста!

      Ребус уже поднял руки, демонстрируя покорность, и вышел в коридор.

      Ничейная земля.

      «Тогда понятно».

      А что именно понятно? Что-то случилось в тот вечер. Ребус мысленно сделал зарубку: позвонить в диспетчерскую на Блистон-Глен – нет ли у них данных о каких-либо происшествиях. Незаконные гонки? Сообщения о местных хулиганах, которые терроризируют туристов?

      «Что-то или ничего»,[9] – пробормотал он себе под нос, выходя из больницы и доставая сигарету.

      К больничным воротам подъехало черное такси, и с заднего сиденья вышел пассажир, собираясь расплатиться с водителем через окно переднего пассажирского сиденья. Серьезная ошибка приезжих, привыкших к другой системе: в Эдинбурге нужно заплатить, прежде чем выйдешь. Ребус подошел и встал за спиной Оуэна Трейнора. На Трейноре был вчерашний костюм, но рубашка свежая. Водитель отдал сдачу и чек, Трейнор повернулся – и вздрогнул, увидев Ребуса лицом к лицу.

      – Черт побери, – сказал он.

      – Извините, сэр. Я как раз ухожу.

      – Были у Джессики?

      Ребус кивнул.

      – И?

      – Что «и», мистер Трейнор?

      – Вы по-прежнему считаете, что за рулем сидел ее бойфренд?

      – Это одна из гипотез.

      – Что ж, может быть, мне она скажет.

      У Ребуса на этот счет имелись

9

Намек на песню «Что-то или ничего» британской рок-группы 70-х «Юрайя Хип».