Стоунер. Джон Уильямс

новую возможность поговорить с молодым профессором нашего университета, – оживленно сказала миссис Дарли. – Мистер Дарли, мой покойный муж, в свое время был членом попечительского совета университета – но вы, вероятно, и без меня это знаете.

      – Нет, мэм, – признался Стоунер.

      – О… – промолвила миссис Дарли. – Мы частенько приглашали молодых профессоров на чашку чаю. Но это было давно, еще до войны. Вы были на войне, профессор Стоунер?

      – Нет, мэм, – ответил Стоунер. – Я был в университете.

      – Понимаю, – сказала миссис Дарли и оживленно кивнула. – А преподаете вы…

      – Английский, – сказал Стоунер. – Но я не профессор. Просто преподаватель.

      Он чувствовал, что его голос звучит резко, но не мог ничего с ним поделать. Он попытался улыбнуться.

      – Понимаю, понимаю, – проговорила она. – Шекспир… Браунинг…

      Повисло молчание. Стоунер, сжав одну кисть руки другой, уставился в пол.

      – Пойду посмотрю, готова ли Эдит, – сказала миссис Дарли. – Если вы не возражаете.

      Стоунер кивнул и, когда она выходила, поднялся на ноги. Из соседней комнаты послышалось яростное перешептывание. Несколько минут он простоял один.

      Вдруг в широком дверном проеме возникла Эдит, бледная и серьезная. Они посмотрели друг на друга неузнающими взглядами. Эдит сделала шаг назад, но потом пошла в гостиную, ее тонкие губы были плотно сомкнуты. Они церемонно пожали друг другу руки и сели вместе на диван. Оба не произнесли пока ни слова.

      Она была еще выше и хрупче, чем ему помнилось. Лицо удлиненное и худощавое, за сжатыми губами угадывались довольно крепкие зубы. Ее коже была свойственна некая особая выразительность: она буквально на все отзывалась легким приливом краски. Волосы светлые с рыжеватым оттенком, толстые косы она оборачивала вокруг головы. Но поразили его, как и накануне, ее глаза. Очень большие, они были полны немыслимо бледной голубизны. Когда он в них смотрел, его словно вытягивало из собственной оболочки и погружало в непостижимую тайну. Такой красавицы, подумалось ему, он еще не видел, и он сказал импульсивно:

      – Я… я хочу побольше о вас узнать.

      Она чуть отстранилась. Он торопливо добавил:

      – Дело в том, что… вчера на приеме не представилось возможности поговорить по-настоящему. Я хотел, но там было очень много людей. Люди иногда мешают.

      – Это был очень милый прием, – робко возразила Эдит. – Мне показалось, что все были очень милы.

      – О да, конечно, – поспешил сказать Стоунер. – Я в том смысле, что…

      Он не окончил фразу. Эдит сидела молча. Он сказал:

      – Насколько я знаю, вы с тетей собираетесь поехать в Европу.

      – Да, – подтвердила она.

      – Европа… – Он покачал головой. – Представляю, как вы взволнованы.

      Она принужденно кивнула.

      – И куда вы поедете? Я имею в виду – в какие страны?

      – В Англию, – сказала она. – Во Францию, в Италию.

      – И вы отправляетесь…