Единственная для зверя. Анна Владимирова

в совершенстве.

      Куда он делся?

      Я вдруг замер, как вкопанный, а в спину тут же врезалось тупое тело с пушкой и руганью. Но меня это не тронуло ни капли. Потому что я вспомнил…

      …Отец просто однажды не вернулся.

      – Твою мать, а ну пошел! – заорали мне в спину. – Уснул, что ли?!

      Меня грубо пнули под колено, и нога подогнулась, но недостаточно, чтобы потерять равновесие. Я выпрямился и пошел дальше.

      Солнце ударило по глазам, и я замотал головой, моргая. Сколько же я не был под солнцем? Ноздри забились разномастными запахами, и такой поток информации хлынул в голову, что я едва успевал ее обрабатывать. Привычки, выдрессированные годами, давали о себе знать. Самое четкое понимание – вечером будет дождь. А еще – сейчас август, потому что в воздухе стоит густой аромат горечавки. Третье – мы к югу от Смиртона – только здесь живет пикля, которая чирикает сейчас над головой в еловой кроне. А еще – она скоро распрощается с потомством. Значит, конец августа. Еще тут неподалеку речка…

      …И белоглазые.

      Я медленно моргнул, уставившись на оборотня, сидящего за решеткой на земле. Он смотрел на меня исподлобья, но драпать не собирался – не мог.

      – Шагай в камеру.

      – Там волк, – глухо возразил я.

      – И что? – обошел меня тип и уставился мне в лицо. – Брезгуешь? Зато он – нет.

      Гнусный групповой смех резанул по ушам, и меня протолкнули в клетку. Размером она напоминала бейсбольную площадку в школе, только засыпана песком. И кольцо тут имелось. А к нему несколько спортивных снарядов.

      Я потер запястья, оставшись без наручников, и глянул на волка. Молодой еще, лет двадцать от силы. Он не выказывал страха, но следил за мной пристально из-под спутанных черных прядей волос. Привычно.

      – Привет, – я хрипло поздоровался. Да, мы не любим друг друга, но без причины не нападаем. А здесь вообще на одной стороне. Он не ответил, уязвимо подобравшись, и я заметил шрамы у него на боку. – Давно здесь?

      Волчонок угрюмо молчал, но стоило сделать шаг, вздрогнул. Я не стал его нервировать, направившись в противоположную сторону – к турникету. Тело жаждало нагрузки – я засиделся в тесной клетке.

      Но гораздо больше оно жаждало возвращения девочки в мои лапы.

      От мысли о ней я поморщился, чувствуя, будто по венам перестала течь кровь, а вместо нее побежали концентрированная ненависть и злоба. Я так увлекся этим ощущением, что не сразу услышал какую-то возню. Обернувшись, увидел, как волк корчится на песке в процессе оборота, а за его спиной стоят охранники и с интересом смотрят на мучения мелкого. То, что оборот неправильный, бросалось в глаза сразу же.

      Заставили его обернуться?

      Но это ведь невозможно…

      Или…

      Не успел я додумать, волк встал на нетвердые лапы и оскалился. Даром что доходяга в человеческом теле, в животном – ростом с теленка. И он меня не боялся. Что и продемонстрировал сразу же, кинувшись на меня. Лапы заплетались, но броски он рассчитывал четко. От первого я увернулся, но от второго